Он проверил координаты, курс, скорость. Было три часа ночи по Гринвичу, то есть двадцать один по местному времени. Вышла полная луна, осветила облачную снежную поляну внизу. Он повернул клапан, сбросил тысячу галлонов топлива, и самолет сразу потянуло вверх. Снизил до прежних 32 тысяч... Лететь оставалось двадцать минут. Нужно понемногу снижаться...
Вниз, сквозь облака, почти вслепую... Светит луна, серебрится море, редкие огоньки внизу еле теплятся. На море совсем тихо - оно гладкое и твердое, точно сталь. Петаччи настроился на шестьдесят седьмой канал: "точка-точка-тире, точка- точка-тире". Он начал тормозить, сбавил тягу, и самолет круто заскользил вниз, стрелку высотомера резко повело. Петаччи поглядывал то на грозную стрелку, то на отблескивающее ртутью море. На мгновение он потерял горизонт - море сверкает, путает, но вот мелькнул внизу темный островок, и Петаччи, уверившись, что высота, как и показывает стрелка, две тысячи, выровнял самолет.
Теперь позывные Первого слышались громко, четко. Скоро мелькнул красный маяк, до него, наверное, каких-нибудь пять миль. Петаччи снова направил огромную машину вниз, море все близилось... Ничего, он сядет! Он перебирал клавиши нежно, чутко, словно ласкал женщину. Пятьсот футов, четыреста, триста, двести - смутно обрисовалась яхта, огни у нее потушены, горит только красный маяк, и самолет идет точно на яхту! Врежется! Спокойно, спокойно... Не забыть сразу выключить двигатели... Толчок! Самолет задрал нос, прыгнул. Снова толчок! И еще!
Петаччи сложил на коленях дрожащие руки и тупо глянул в окно, где пенились волны. Он сел... Браво, Джузеппе Петаччи! Аплодисменты!! Где благодарная публика?!
Самолет медленно погружался, шипели раскаленные двигатели, позади металлически скрежетал сломанный хвост. По щиколотку в воде, Петаччи вышел из кабины. В глубине салона, в неверном лунном свете мокро блеснуло белое мертвое лицо одного из летчиков. Петаччи сорвал пломбу с аварийного бокового выхода, открыл дверцу и ступил на крыло.
К самолету подплывала большая шлюпка, в ней сидело шестеро с выбеленными луной, бесстрастными лицами. Петаччи замахал, радостно завопил, но в шлюпке лишь кто-то один вяло поднял руку. Подделываясь под сдержанность и деловитость сообщников, Петаччи скомкал улыбку. Крыло уже почти погрузилось в воду, и из шлюпки на него легко выбрался низенький, толстый человек. С опаской, широко расставляя ноги, пружиня коленями, коротыш шел по скользкому крылу и смотрел на Петаччи в упор.
- Добрый вечер! Доставлен один самолет в хорошем состоянии, - сказал Петаччи, как придумал заранее. - Распишитесь в получении. - И протянул руку.