Вслух он, однако, довольно кротко спросил, уж не в горе ли у троллей жил раньше Сигюрд, и приказал задать корму лошадям. Но он был очень зол...
Первое, что он увидел, войдя в горницу, было смеющееся лицо свояка. Свет от пламени свечи на столе падал прямо на Эрленда: он сидел на лавке и шутливо оборонялся от Ульвхильд, которая стояла рядом с ним на коленях и тянулась руками к его лицу, не то играя, не то царапаясь; при этом она хохотала взахлеб…
Эрленд вскочил, пытаясь увернуться от девочки, но она вцепилась в рукав его куртки и повисла на ней, когда он, как всегда изящный и стройный, выступил вперед, приветствуя хозяина дома, Ульвхильд продолжала что-то клянчить, не давая Эрленду и Симону сказать ни слова.
Отец довольно сурово приказал ей выйти в поварню к служанкам. Они как раз кончили накрывать на стол. Девочка заупрямилась, тогда он резко взял ее под руки и силой оторвал от Эрленда.
– На, возьми! – Эрленд вынул изо рта кусочек смолки и сунул его в. рот ребенку. – Возьми его, Ульвхильд, ягодка моя! Мне что-то не верится, свояк, – смеясь, добавил он, глядя вслед девочке, – что эта твоя дочь вырастет такой послушной, как Арньерд.
Симон, не удержавшись, передал Рамборг, как достойно вела себя Арньерд, когда он сообщил ей о брачном предложении. Но он не ожидал, что это станет известно обитателям Йорюндгорда. Это было не похоже на Рамборг – он знал, что она не любит Эрленда. Симона разобрала досада: и оттого, что Рамборг сказала им про Арньерд, и оттого, что он никогда не мог знать наперед, какой прихоти ждать от жены, и что Ульвхильд, такая крошка, души не чает в Эрленде – как, впрочем, вообще все особы женского пола…
Он подошел поздороваться с Кристин: она сидела в углу у печи, держа на коленях Андреса. Мальчик очень привязался к тетке, когда она ухаживала за ним осенью, пока он поправлялся.
Симон понял, что они приехали по какому-то делу. Эрленд не явился бы сюда просто так. Он был нечастым гостем в Формо. Симон должен был признать, что Эрленд очень хорошо держит себя в том щекотливом положении, в каком свояки оказались друг перед другом. Эрленд по возможности избегал Симона, но все же они встречались достаточно часто, чтобы не давать повода к сплетням о вражде между родичами, а встречаясь, держались как добрые друзья; в присутствии Симона Эрленд был молчаливей и сдержанней обычного, но, как всегда, сохранял свою свободную и непринужденную повадку.
Когда со стола убрали кушанья и подали пиво, Эрленд сказал:
– Ты, верно, удивишься, Симон, узнав, какое дело привело нас к тебе. Мы приехали просить тебя и Рамборг быть гостями на свадьбе в Йорюндгорде…