Оба пограничника смеются, пряча за спины автоматы. Вроде бы получилось разрядить обстановку никого не обидев. Ф-фух!
— Тогда пуст скарей прывыкаэт, тут бэз аружий нэльзя. Тут аружий у всэх!
Небритый отчаянно коверкает русские слова, но улыбается при этом широко и добродушно. Хорошая у него улыбка, открытая, искренняя, вовсе не похожая на вымученные наши.
Тонкокостный, видимо старший в этой группе, он разворачивается и дает оставшимся у шлагбаума отмашку, чтобы нас пропустили. На прощание говорит на чистом русском без малейшего акцента:
— Жаль, что вы не журналисты. Но фотографы, это тоже неплохо. Будете в Цхинвале, сделайте много снимков. Пусть все увидят, как живет наш народ. Фотография иногда может сказать больше, чем самый правдивый репортаж. Удачи вам и доброго пути.
— И вам удачи, — автоматически отвечаю не вкладывая в слова никакого особого смысла, просто обычная вежливость.
Но пограничнику видимо так не кажется, он прижимает раскрытую ладонь к сердцу и склоняет голову, искренне благодаря:
— Спасибо, брат.
Черт поймет этих кавказцев, с ними всегда вот так. Самая обычная ничего не значащая на наш взгляд и ни к чему не обязывающая вежливость, может вызвать горячую благодарность. И точно так же из-за самой невинной по нашим понятиям шутки, тут можно нарваться на нож, или пулю. Я для себя на всякий случай решил, что на будущее надо вести себя здесь как можно осторожнее, стараясь лишний раз ничем не задеть и не спровоцировать окружающих.
Водитель жмет на газ, и импровизированный блок-пост быстро тает вдали. Пограничники машут нам вслед руками.
— Тоже мне, чурка не русская, — ворчит за спиной Фима. — «Бэз аружий нэльзя»! По-русски научился бы говорить сначала, обезьяна небритая…
Я замечаю, как белеют у водителя костяшки пальцев сжимающих руль и понимаю, что он на последнем пределе. Ну вот, еще одно нежданное наказание! Фима со своей непоколебимой уверенностью, что именно он является центром Вселенной, а остальные лишь вращаются вокруг него, причем именно так, как ему этого хочется, наверняка станет здесь серьезной проблемой. Вряд ли местные будут спускать ему подобные выражения. Решив немного осадить приятеля, я разворачиваюсь к нему и совершенно серьезно спрашиваю:
— Фима, золото мое, напомни-ка сколько иностранных языков ты знаешь?
Одноклассник замирает в удивлении и даже перестает на время бурчать.
— Не понял? Тебе зачем?
— Что значит зачем? Что, просто ответить слабо? Ну? Поведай миру, на скольких иностранных языках ты говоришь совершенно свободно?
— Ну, английский в школе учил… — все еще не врубается Фима.