«Антисемитский душок, – сказал моему приятелю Александру Зорину отец Александр Мень, – неотъемлем от монархизма, которому не на что опереться…» Он сказал это, рассуждая о позднем монархизме в России: «Царь – помазанник Божий. Он – центр – сдерживает центробежные силы. Но он центр для православных, а для инославных – мусульман, буддистов, католиков, протестантов и т. д. – кто он? (…) Если бы Россия оставалась в границах XIV–XV веков, она могла бы считаться православной и тогда царь (монарх) мог бы оставаться незыблемым центром. Но, завоёвывая народы, монархия изнутри разрушала авторитет богопоставленной власти».
Потому и перешли многие из общины о. Александра Меня в общину о. Димитрия Дудко, что были недовольны отсутствием всякой ксенофобии у отца Александра и его приверженностью экуменизму. Отец Александр Мень не разделял ксенофобских настроений не потому, что был «евреем по этническому происхождению», а потому что следовал Священному Писанию, по которому для христиан «нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского; ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3, 28). Был отец Александр экуменистом, потому что уважал, а не проклинал свободный выбор человека в пользу той или иной конфессии, потому что служил Богу, Который есть Любовь!
Электричка, где, как рассказал «Московский комсомолец», зверски избили молодых дагестанцев, вышла из Сергиева Посада. Это совсем недалеко от Семхоза, где жил отец Александр Мень и где он был зарублен по дороге на станцию, куда направлялся, чтобы ехать к себе на службу в Новую Деревню, в храм Сретенье Господне. Убийц, как повелось у нас, не нашли. Александр Зорин в своей книге «Ангел-чернорабочий» пишет о сведениях, поступивших от ясновидцев (экстрасенсов, говоря по-современному). Западные криминалисты внимательно прислушиваются к экстрасенсам, с чьей помощью раскрыто немало преступлений. Что же увидели экстрасенсы в связи с гибелью Александра Меня?
«Убийц двое. Один вдохновитель, другой исполнитель. Исполнитель психически нездоров. Они различаются внешне, напоминая пару Дон Кихот – Санчо Панса. Какие-то люди передали им после совершённого злодейства толстую пачку купюр. Толщина пачки – 5 или 6 см. Сколько это тысяч? Не менее 20».
Но экстрасенсы, конечно, ничего не знали о тех, кто жил по соседству с отцом Александром, о так называемом «Радонежье» – окружении известного своим зоологическим антисемитизмом писателя Ивана Шевцова, «вокруг дачи которого в подмосковном посёлке Семхоз в течение 1960-х годов сложилось поселение писателей – русских националистов». Я процитировал Николая Митрохина, который пишет дальше: «И. Шевцов купил дачу в Семхозе в 1964 г., в 1965-м там же поселился его друг В. Фирсов, а затем такие известные русские националисты, как И. Кобзев, Г. Серебряков, Ф. Чуев, В. Сорокин, И. Акулов, В. Чалмаев, С. Высоцкий, Н. Камбилов, а также Б. Орлов, С. Поделков, В. Осинин – сведений о причастности которых к движению русских националистов у нас нет, но И. Шевцов упоминает их как своих единомышленников. Южнее Семхоза, в посёлке Абрамцево, купил себе дачу А. Иванов (главный редактор журнала «Молодая гвардия»), севернее Сергиева Посада – С. Куняев и В. Шугаев. «Радонежцы» имели стабильную «кормушку» в виде Общественного совета при Главном управлении внутренних дел Московской области, который регулярно организовывал им «творческие вечера» в районных отделах милиции. Председателем этого совета более десяти лет был сам И. Шевцов, а его заместителями были В. Сорокин и Ф. Чуев, членами совета были И. Акулов, Г. Серебряков, С. Куняев». Нет, разумеется, ничего категорического по этому поводу я утверждать не стану, но скажу, что каждый из названных Н. Митрохиным писателей вряд ли испытывал симпатию к православному священнику – «еврею по этническому происхождению». Так что можно представить, каким заражённым злобными миазмами воздухом приходилось дышать отцу Александру. Да и распропагандированная националистами милиция повела себя в день его гибели соответственно. «Женщина, встретившая окровавленного батюшку, – рассказывает Алик Зорин, – спешила к поезду и на платформе наткнулась на милиционеров. «Там священника избили, он истекает кровью», – сказала она им. Там – это в двух шагах, подняться по лестнице. А они ей ответили: «Мы здесь по другому делу», – и с места не сдвинулись». А «поднимись они по зову женщины тотчас же, могли бы и убийцу увидеть, мелькающего в кустах…» – резонно заключает Зорин. Вот именно: «могли бы»! Но не захотели!