– Оружие мы у вас не забрали, – сказал пухлогубый, когда стала видна дверь с двумя стражниками около нее, – но оно вам не поможет. Только схватитесь за него – умрете. Небыстро, но довольно неприятно. Открывай!
Стражники повиновались, двери распахнулись совершенно бесшумно, явив большую комнату с окнами в дальней стене.
– Заводи! – приказали изнутри тонким, неприятным голосом, и Олен впервые ощутил беспокойство.
Ему доводилось иметь дело с учениками Харугота. Первый раз – в орочьей деревне у самых Опорных гор, второй – на острове Тенос, и в обоих случаях победа далась очень нелегко. Правда, и там и там Рендаллу противостояли лучшие выкормыши консула, самые умелые и талантливые.
Но кто заправляет тут, в Сиппори?
Харальд шагнул через порог первым, Олен последовал за ним. Комната оказалась даже не просторной, а огромной, с полуколоннами у стен, с тяжелыми занавесями цвета осенних листьев, с толстыми коврами на полу, что напрочь глушили звук шагов и мягко пружинили под ногами.
Ковры были из Мероэ.
В углу располагался стол, а за ним в кресле сидел крошечный большеголовый человечек в буром балахоне. Сквозь редкие светлые волосы просвечивала кожа, узкие глаза смотрели настороженно, а нос торчал так, словно у его обладателя в предках были гоблины.
– Так-так, ага, – сказал человечек, мессен Тошгу, хозяин Сиппори и окрестностей. – Это вы подозреваетесь в чародействе?
Он совершенно не боялся, хотя находился один в комнате с двумя вооруженными воинами. Да и чего страшиться тому, чья плоть насыщена Тьмой, в чьих руках колдовская мощь?
– Да, – кивнул Харальд.
– Надо отвечать: «Да, мессен», – прошипел Тошгу, лицо его исказилось. – Сейчас я узнаю, что вы за птицы. И тогда…
Олен почувствовал мерзкий холод внутри, всегда появлявшийся в те моменты, когда уроженец Заячьего Скока имел дело с колдунами, что пользовались силой Внешней Тьмы. Закололо в мышцах, сердце на мгновение сбилось с ритма, а воздух в комнате стал ледяным.
Ученика Харугота окутало туманное облако, на его границах замельтешили сотни крохотных белых искорок. Будто погибали, сгорая в пламени невидимого костра, мошки размером с горчичное зерно.
Из облака выдвинулись две призрачные лапы, одна потянулась к Олену, другая – к Харальду. Тошгу прошептал что-то, взмахнул ручонками, и по помещению прошла новая волна холода. Рендаллу даже показалось, что полуколонны, занавеси и ковры заблестели от осевшего инея.
Ощутил прикосновение к макушке, неожиданно тяжелое, словно на голову положили кусок железа. Внутренне напрягся, ожидая, что ледяной клинок или Сердце Пламени ответят на присутствие враждебной магии. И тот и другой артефакты имели некое подобие разума, и порой сами решали, когда нужно вмешаться, чтобы защитить хозяина.