— Гляди получше, черт паршивый! Нечего морду воротить, раз сам кашу заварил. Ищи вот теперь, подонок!
Адамчик слышал, как Вуд с Магвайром все ближе и ближе подходят к нему. Безотчетный страх, как тисками, сжал ему желудок, холодный пот покрыл тело…
Он знал, что теперь-то уж ему не миновать обморока и позора, который потом ожидает. Знал, но ничего не мог поделать. Тщетно пытался сжимать и распускать мышцы живота, задерживать дыхание, стискивать челюсти. Кислая слюна заполняла рот, желудок просто вывертывало, и в тот момент, когда голос Магвайра прозвучал где-то над ним, у Адамчика начался приступ безудержной рвоты. Он обрызгал кровать, загадил пол, попало и на стоявшего рядом Уэйта.
— Чтобы ты провалился, — крикнул тот, пытаясь отскочить в сторону. Это движение не ускользнуло от глаз Магвайра. Развернувшись, он наотмашь ударил Уэйта по затылку. И одновременно с этим движением нога сержанта с силой двинула Адамчика.
— Стоять, скоты! Я вам попрыгаю!
Уэйт остановился, снова нагнулся. Рядом, держась из последних сил, стоял полузадохшийся Адамчик.
— Ну ты и подонок, Двойное дерьмо, — голос штаб-сержанта звучал чуть ли не добродушно. — С тобой, сучье мясо, и впрямь не соскучишься…
Адамчик не шевелился. Голова его безвольно висела почти что между ног, во рту было омерзительно, горло как наждаком ободрали. Страшно болело то место, по которому пришелся удар Магвайра. Там что-то дергалось, пульсировало. Адамчик боялся, нет ли перелома — таким страшным был удар.
«Да, будет теперь всяким горлопанам лишний повод языки почесать, — с горечью думал солдат. — Раззвонят по всему лагерю. Особенно если меня теперь вышибут отсюда с разбитой задницей». Как же он в эти минуты ненавидел Магвайра. Как ненавидел взвод, казарму, весь этот Пэррис-Айленд и морскую пехоту с ее чудовищной системой, подавления людей.
— Сэр, — с трудом выдавил он, — рядовой Адамчик просит разрешения у сержанта-инструктора…
— Заткнись, мразь вонючая! Заткнись и стой, как приказано. И не вздумай еще раз разевать свою поганую глотку. Ясненько?
— Так точно, сэр!
— Да. Вот уж, истинно, подарочек нам. А ну-ка, Вуд, проверь его. Может, денежки тут? — И он, довольный собой, захихикал.
Адамчик уже ничего не чувствовал. Слезы заливали лицо, бежали по вискам и на лоб, капали на грязный пол. Ему казалось, что еще немного — и с ним случится то же, что и с Клейном. Больше не было сил. Есть же предел любому терпению. Где же правда? Почему он должен вечно страдать от несправедливости, издевательств и насмешек? То Магвайр, то Филиппоне, то еще какой-нибудь негодяй. Какие же после этого у него шансы попасть в выпуск? Когда он всем ненавистен, всеми презираем и гоним!