В тот же миг штаб-сержант грубо схватил его за ворот рубашки, рывком поставил на ноги.
— Так я еще раз повторяю, червяк, что не знаю, кто тут у нас фискалит! Тебе понятно? Тогда отвечай, скотина, и я тебя отпущу с миром. Ясненько?
Солдаты смеялись. Магвайр не обращал на них внимания, на лице его блуждала довольная улыбка…
— Чего же ты трусишь, парень? Давай выкладывай! С какой тебе стати покрывать этого жалкого фискала? Ведь он небось о тебе не думал, когда обратился к следователю, чтобы донести на нас. О тебе и обо всем взводе. Верно ведь? Весь взвод как штык стоял на своем, и только эта падаль ужом извивалась перед лейтенантишкой. Шипела ему на ушко, выслуживалась. А ты ее покрывать удумал. Да на кой черт это тебе нужно всякую дрянь выгораживать…
Одобрительные возгласы и смех покрыли слова сержанта. Это уж было слишком. Магвайр явно ломал комедию, играл на публику. «Ну что же, — подумал Уэйт, — хочешь поиграть, так я тебе помогу. Подыграю маленько, подонок паршивый. Все равно подыхать, так хоть уж с музыкой».
— Прошу прощения, сэр, — вдруг обратился он к сержанту. — Я отказываюсь назвать вам имя. Я слишком уважаю этого человека!
— Уважаешь? — Магвайр как-то даже опешил, растерялся от этой наглости солдата. — Так вот ты, оказывается, какой… Уважаешь, стало быть… Ну-ну… — И он снова взорвался: — Ах ты, сволочь недоделанная! У самого из пасти понос, а он, видишь, еще уважать себе позволяет…
— Я уважаю его, — не слушая сержанта, продолжал солдат, — за мужество. Ведь ему…
Кто-то в рядах громко засмеялся. Магвайр крикнул, и смех будто захлебнулся.
— Сэр, ему пришлось проявить немало мужества, чтобы сказать правду. Ведь он знал, что его ждет. Знал и не побоялся. За это я его и уважаю.
— Дерьмо! — рявкнул в бешенстве Магвайр. Он понял, что на какой-то миг упустил инициативу, и теперь лихорадочно решал, что же предпринять. А Уэйт, пользуясь этим замешательством противника, спешил высказать все, что хотел…
— У него хватило духу, сэр. Не то, что у остальных в этом взводе.
Магвайр сделал шаг назад, поднял руку, как бы призывая всех к вниманию.
— Вы слышите, солдаты? — крикнул он. — Слышите, как этот паршивый червяк обливает вас всех помоями, трусами обзывает?! — Несколько человек возмущенно запротестовали. — Да, да! Он, видите ли, герой. А вы все — жалкие трусы. Что же вы молчите? Согласны с ним, что ли? Если согласны, тогда черт с вами. А коли дет, так разберитесь сами. Я бы уж такого, во всяком случае, не спустил. Чтобы какая-то мразь меня трусом обзывала. Да ни в жизнь! Нашел бы, чем ответить.