Дэн застыл, как вкопанный. Ида уже скинула свой черный наряд и стояла перед ним в одном белье. Через всю ее спину тянулся жуткий шрам с несколькими мелкими порезами и другие давние шрамы — уже от пуль — около пяти штук… Увидев его лицо в зеркале, Ида удивленно глянула на него. Что тут такого? Слишком уродливо? Она продолжила переодеваться.
На спину на миг упала тень, а когда пропала… Глаза у Дэна расширились. Длинный шрам через спину превратился в ветку, а следы от пуль — в цветы… Он никогда не видел ничего столь прекрасного — эта ветка с цветами была как настоящая, этот ярко розовый и нежно жемчужный оттенки… Что-то напоминает… Что-то очень знакомое… Он почти вспомнил, но холодный голос Иды вернул его на землю:
— Как только освобожусь, тут же займусь твоей проблемой…
— А ты не могла бы… — Дэн несколько поздно отвернулся, — сделать меня покрасивее?
— Че? — опешила Ида. Он опять поставил ее в тупик. — Я тебе не пластиковый хирург!
— Я имею в виду, ты же вчера… ту царапину… убрала… Ты не могла бы…
— Нет! — возмутилась Ида. На такую ерунду силы тратить? Его точно нужно было прирезать!
— Почему нет?! — повернулся к ней Дэн. Ида теперь была одета, только в нечто странное. Волосы с лица были убраны и заколоты двумя резиночками с двух сторон так, что бы не мешать смотреть. Это выглядело очень по-детски. Из одежды — шорты, короткая маечка с отдельными рукавами и еще более короткая курточка, опущенная мехом, украшенная вышивкой и кружевами. На ногах высокие ботинки. — Че это такое?
— Золушка отправляется на бал, — закончила шнуровать ботинок Ида и выпрямилась.
— Ты что… Хочешь пойти со мной? — не верующее заявил Дэн.
— Ну и? — Ида сузила глаза.
— Ты хочешь пойти со мной в этом?! — Дэн от ужаса даже зажмурился, ничего не говоря.
— Я тебя и спрашивать не собираюсь! — удивилась Ида.
Они не разговаривали всю дорогу до клуба, где у Дэна была назначена встреча. Его била нервная дрожь. Но, когда такси остановилось у входа в клуб, Ида не дала ему выйти и честно предупредила:
— Есть одна вещь, которую ты про меня должен знать…
Да я о тебе вообще ничего не знаю, — отчего-то грустно подумал Дэн. Но не собирался в этом признаваться.
— Только не говори, что ты девственница! — закричал он, пылая праведным гневом. Ида со вздохом прошептала:
— Любой, кто меня оскорбит — мыслями, словом или действием — будет проклят… Тяжесть проклятья зависит от тяжести оскорбления.
Минуту Дэн смотрел на нее в шоке, вытаращив глаза, а потом заорал:
— И ты говоришь это, вырядившись в такой наряд?!
— Сказать, что я одета глупо — это не оскорбление, — разъяснила Ида и спокойно вылезла из автомобиля. Она первая пошла к охранникам по красной дорожке. Как ни странно, но люди словно что-то чувствовали и расступались перед ней, как море перед Моисеем. Дэну пришлось ее догонять. Перед охранниками он заслонил ее собой, пытаясь чего-нибудь сообразить, но мысли еще лихорадило ее странное заявление.