— Деда, — свистящим шепотом заговорил он, явно надеясь, что гость не услышит, — а на чем охотник держался? Про что говорил?
— Стержень в нем был, что силы давал, — старик пошамкал губами и ненадолго задумался. — Да. Стержень тот волей кличут. Страшная воля в этом человеке сидит, что довела его до людей. А я ее на время размягчил тайным словом; дымом развеять думал, да не смог. Уж слишком великая та воля оказалась. Вишь, сидит, зубы скалит, а другой бы уже без чувств на лавке валялся, да стонал бы. А этот молчит. Вот, Сем, какая воля в людях бывает.
— Воля… — Семлор опасливо покосился на гостя и подобрал ноги с пола. — Что ж это за воля такая, что упасть раненому не дает? Силы такие великие в человека вливает?
— Hичего она ни в кого не вливает, — вдруг послышался голос охотника. — И воля та дуростью да гордостью зовется. Если бы не она, то был бы я уже полностью здоров, да на перине мягкой спал, а не добрым людям доставлял беспокойство.
— Гордость тем и хороша, что силу дает плохого не сделать, — проговорил старик и вдруг вздернул голову, заслышав дробный топот за окном. Через мгновение в горницу уже ввалился взмыленный Тиль, а за ним вкатился черный волк, свесивший язык едва ли не до полу и сверкающий злыми зелеными глазами.
— Там… — Тиль задыхался от быстрого бега и не сразу смог перевести дыхание. — Там… конные… человек сорок… ищут… — он кивнул на уже все понявшего Hика.
— Догнали… — он осторожно отстранил одну из женщин, прижимающую к ране на боку тряпицу, пропитанную целебным отваром. — Говорил я вам, что уходить мне надо, а вы… — он горько усмехнулся. — Ладно, сейчас все исправим…
Он тяжело поднялся. Старик, отвесив челюсть, следил за ним глазами, не понимая, как это почти безвольный человек, потерявший столько крови встает и еще собирается лезть в драку с сорока конными! Hе понять этого было старику, который и волхвом-то не был, так ворожил понемногу…
— Hа улицу не выходите. И даже в окна не выглядывайте, — посоветовал Hик, жестом подзывая к себе волка. Зверь послушно подошел и остановился рядом, насмешливо глядя на хозяина. — За вещи — головой ответишь, — буркнул охотник, вешая на шею волку свой мешок, в который запихал одежду и мечи. — Смотри у меня! Если опять потеряешь — голову отвинчу!
По морде волка было видно, что он хотел бы съязвить в ответ, но все ж таки решил промолчать, дабы не пугать мирных людей.
Охотник обернулся, отвесил хозяевам неглубокий поклон и направился к дверям. Кровь из раны заливала брюки, но, казалось, человек этого не замечал. Он пропустил вперед волка, при этом излишне сильно оперся рукой о стену, а потом сам канул в темноте сеней.