Бессмертную дочь сенатора Дона знали несколько поколений династии Гоаров, предков Великого Императора, но никто из них не смог бы припомнить, чтобы элойка простила кого-то из смертных, допустивших по отношению к ней подобную непочтительность, точнее даже – дерзость.
«Значит, этот субъект им пока очень важен и нужен»! – сделал вывод Великий Император. – «Необходим настолько, что заменить его сегодня и в ближайшем обозримом будущем некем. Однако если бы Александра застрелил я, – думал император, – то ответственность за возможную потерю ключевой «фигуры» операции и как следствие – провал всей миссии легла бы уже на меня. Не этого ли добивается бессмертная»?
Эти и другие мысли вихрем проносились в голове Императора, энергично шагавшего в сторону своего флаера.
К тому моменту, когда подошвы его серых офицерских летных сапог коснулись полика кабины флаера, Великий Император уже успокоился практически полностью и даже успел принять промежуточное решение.
Решение, которое он принимал много раз и которое в восьмидесяти процентах случаев оказывалось верным – выдержать паузу, подождать.
«Пристрелить «занозного» я успею всегда»! – думал Великий Император, надевая шлем и запуская двигатели своего сверхлегкого летательного аппарата. – А вот понять, какую роль он сыграл во всей этой миссии, почему его так обидела моя оценка его участия – этого я никогда не смогу узнать, если приму решение немедленно, не выдержав, как обычно, паузу».
Флаер Императора оторвался от бетона Магаоллы и быстро растворился в хрустальной синеве холодного воздуха предгорья – отец Маялы, как пилот военный и очень опытный, всегда инстинктивно выбирал самые безопасные маршруты.
Беззвучное скольжение флаера вдоль и между каменных складок горного кряжа было менее заметным, чем полет над плоским, как блин, плато, просматривавшимся во все стороны на сотни километров….
…Проснулся Сашка около полудня. Он поднял голову, встретился глазами с Маялой, попытался улыбнуться. Девушка ободряюще кивнула ему головой, спросила:
– Как самочувствие?
– Так…. Нормально! – ответил Александр. – Спать, во всяком случае, уже не хочу!
– Тогда…. Обедать пойдем?
– Вместе?
– Разумеется! А то вдруг кто-нибудь в покоях для приема пищи….
– В столовой…. – машинально поправил её Заречнев.
– Что? Не поняла!
– Комната для приема пищи здесь называется – столовая! От слова стол! Или – столоваться! Да, кстати…. Мы щас с тобой на каком языке разговаривали?
– Разумеется, на твоем, на русском!
– Ну, слава Богу! А то я уже перестал понимать, где и когда я переключаюсь с одного языка на другой!