Зеленая волна на горизонте разочарованно разгладилась.
Спасшийся постепенно приходил в себя. Силы мало-помалу возвращались к нему; несмотря на царивший вокруг холод поздней осени и собственную наготу, человек, казалось, совсем не мерз. Он медленно сел; мозолистые, крепкие ладони бывалого воина и морехода обхватили голову. Человек словно бы пытался вспомнить нечто очень важное, пытался — и не мог.
— Не помню… — прошептали посиневшие губы. — Ничего не помню… Имя?
Нет… Слова… одни только слова…
* * *
Стояло звонкое и жаркое лето.
По узкой лесной тропке ехал всадник — горбун в немудреной черной одежде. Ему то и дело приходилось низко нагибать голову, кланяясь протянувшимся поперек тропы ветвям. В правой руке он сжимал обнаженный меч; лезвие покрывала какая-то зеленоватая слизь. Капли медленно катились по ложбинке кровостока к опущенному острию и падали наземь.
Меж деревьями открылся просвет. Перед всадником расстилался роскошный луг, а в дальнем конце его над зеленым разнотравьем медленно поднималась зыбкая серая тень.
— Все, как и рассказывали, — прошептал всадник. Конь захрапел, не слушаясь повода; наездник спешился. Привязал коня, поправил меч и двинулся вперед. Зыбкая тень уже успела сложиться в чудовищное подобие самого пришельца; длинный меч вытянулся едва ли не на шесть футов.
— Я не отступлю, — холодно и скрипуче проговорил горбун, обращаясь к фигуре. — Я и так уложил многих твоих собратьев, не миновать того же и тебе!..
Подняв клинок, горбун спокойно шагнул навстречу призраку, за спиной которого маячило разверстое устье пещеры…
…А когда горбун Санделло возвращался назад, лицо его, костистое, исчерченное морщинами, казалось, светится от счастья.
Глава 1. ИЮНЬ, 3, ХОРНБУРГ, РОХАНСКАЯ МАРКА
Усталое войско возвращалось домой. Позади остались привольные степи; Белые Горы, поднявшись, закрыли полнеба. Миновав Врата Рохана и перейдя Исену, ратники расположились на отдых в Хелмском Ущелье.
Эти места совсем недавно вновь вернулись под твердую руку Эдораса.
Минуло всего два года, как молодой король Эодрейд отчаянным натиском взял главный оплот закрепившихся в Вестфольде ховраров. Штурм тогда был тяжелым, страшным, кровавым; если бы не помощь гномов, что вновь, во исполнение давней клятвы, ударили в спину защитникам крепости, Хорнбург бы устоял. После победы Эодрейд опустошил казну, остатками золота купив искусство Подгорного Племени, и те за истекшее время сделали цитадель Холма совершенно неприступной.
Крепость стала опорой для роханского натиска на запад. Та, двухлетней давности война провела по Исене закатный рубеж Марки — кровью провела! — а теперь, после нынешнего похода, граница отодвинулась еще дальше в степи, на три дня доброй скачки, как записано в грамотах «вечного мира» с хазгами, ховрарами и дунландцами. Нынешний поход считался победоносным, — во всяком случае, именно так повелел возглашать герольдам король Эодрейд.