Серый стоял и покорно слушал, упершись натруженными руками в стол, блестевший от рыбьей чешуи. Голова его склонилась на грудь.
— Куда ж мне в ополчение… — глухо проговорил он. — Я и меча-то держать не умею…
— Да уж! — Толстяк презрительно фыркнул. — Помню я, как тебе его дали…
— Что уж вспоминать…
— Ну ладно. Мне пора уже, чтобы рыба не стухла. Как насчет бабы, а, Серый?
— Стар я для этого, Миллог.
— Стар, стар… Я вот за десять лет постарел, а ты, по-моему, ничуть не изменился. Да! И еще! Ты слышал: хазги тут в Тарне схлестнулись с какими-то роханскими шишками? Шхакара убили…
— Шхакара? — Серый поднял руку к наморщенному лбу.
— Ну да! Проткнули насквозь, представляешь? И еще то ли троих убили, то ли пятерых… А сами заговоренные, стрелы от них отскакивают…
Тусклые глаза Серого внезапно блеснули, но лишь на краткий миг.
— Стрелы отскакивают… Хазгские? Байки ты изволишь рассказывать, досточтимый…
— Да нет же, говорю тебе! Трое этих было. Два гнома и еще один какой-то недомерок…
— Недомерок в роханском войске? Ты же говорил, они все очень высокие…
— Дурак! Он не роханец, понял? С Севера он. Таких половинчиками кличут. В третий год нашей земли они хеггов Гистадиса да орков Грахура порубили почитай что до единого. Помнишь, я тебе рассказывал?
Серый молча кивнул.
— А теперь один такой здесь объявился, — разглагольствовал сборщик. — И зачем только притащился? Все ж знают, они роханскому правителю, Эодрейду, чтоб ему на ровном месте шлепнуться, служат! Ну, Шхакар, понятно, и полыхнул. Надо ж так, с Вождем Великим, Эарнилом, столько войн прошел, Аннуминас брал, город другой — эльфийский, что под землю провалился — целым остался, а тут погиб!
— Шхакар погиб… — пробормотал Серый. — Шхакар… Шхакар…
— Болтал он тут в последнее время много ерунды какой-то. Будто видит огонь за горами, свет нездешний, что вот-вот прольется, и враги наши тогда на нас снова войной пойдут не праведной и всех до единого перережут… Чушь, да и только. Верно, к старости из ума совсем выжил.
Рыбак молчал.
— Ладно, заболтался я тут с тобой. — Кряхтя, Миллог подхватил корзину.
— Эй, ну чего стоишь? Помогай? Я сам, что ли, на коня это вьючить должен?..
Сборщик уехал. Рыбак по имени Серый некоторое время смотрел ему вслед, а затем, ссутулившись, поплелся на берег. Сети там сушатся, посмотреть бы надо — не прорвались ли где…
— Шхакар… — точно заведенный, шептал он, шагая к морю по проторенной за десятилетие тропинке. — Ну да, помню его! Точно, помню! Хазг… Старый такой, седой, на шее шрам… Проклятье? Но я же его здесь ни разу не видел! Так откуда ж мне знать?