– По крайней мере, тут есть где погулять? – спросила молодого человека г-жа Бовари.
– Почти что негде, – ответил тот. – Есть одно место, на взгорье, у опушки леса, на так называемом выгоне. Иногда в воскресенье я ухожу туда с книгой и любуюсь закатом.
– По-моему, нет ничего красивей заката, – молвила Эмма, – особенно над морем.
– О, море я обожаю! – сказал Леон.
– И не кажется ли вам, – продолжала г-жа Бовари, – что над этим безграничным пространством наш дух парит вольнее, что его созерцание возвышает душу и наводит на размышления о бесконечности, об идеале?
– Так же действуют на человека и горы, – молвил Леон. – Мой двоюродный брат в прошлом году путешествовал по Швейцарии, и он потом говорил мне, что невозможно себе представить, как поэтичны озера, как прекрасны водопады, как величественны ледники. Через потоки переброшены сосны сказочной величины, над провалами повисли хижины, а когда облака расходятся, вы видите под собой, на дне тысячефутовой пропасти, бескрайнюю долину. Такое зрелище должно настраивать человеческую душу на высокий лад, располагать к молитве, доводить до экстаза! И меня нисколько не удивляет, что один знаменитый музыкант для вдохновения уезжал играть на фортепьяно в какие-нибудь красивые места.
– А вы сами играете, поете? – спросила Эмма.
– Нет, но я очень люблю музыку, – ответил Леон.
– Ах, не верьте ему, госпожа Бовари! – наклонившись над тарелкой, прервал Леона Оме. – Это он из скромности. Что же это вы, батенька? Ведь вы на днях чудесно пели у себя в комнате "Ангела-хранителя". Мне в лаборатории хорошо было слышно. Вы передавали все оттенки, как настоящий певец.
Надо заметить, что Леон снимал у фармацевта в третьем этаже комнату окнами на площадь. Похвала домохозяина заставила его покраснеть, но тот уже повернулся лицом к лекарю и стал называть самых видных лиц в городе. Попутно он рассказывал про них всякие истории, давал разного рода сведения. Какой цифры достигает состояние нотариуса – в точности неизвестно; с "семейкой Тювашей" лучше не связываться.
– Какая же музыка вам больше всего нравится? – продолжала расспрашивать Эмма.
– Разумеется, немецкая, – под нее так хорошо мечтать!
– А итальянцев вы знаете?
– Нет еще, но я их услышу на будущий год, – мне придется ехать в Париж кончать юридический факультет.
– Я уже имел честь докладывать вашему супругу о несчастном беглеце Яноде, – обратился к Эмме фармацевт. – Благодаря тому, что он сглупил, вы будете жить в одном из самых комфортабельных ионвильских домов. Для врача он особенно удобен тем, что одна из его дверей выходит прямо на бульвар, так что можно незаметно и войти и выйти. Кроме того, в доме есть все, что нужно семейному человеку: прачечная, кухня, буфетная, уютная гостиная, фруктовый сад и прочее. Этот чудак тратил деньги без счета! В самом конце сада, над рекой, он выстроил себе беседку, для того чтобы летом пить в ней пиво. Если же вы, сударыня, любите садоводство, то вы сможете...