Особо не веря в успех моего начинания, они, тем не менее, озаботились необходимой разведкой. Вычислить эту группу удалось довольно просто: поскольку голуби под землю не летали, орк принялся следить за теми, кто постоянно был в дальних дозорах, особенно в местах входа на тайные пути. Гномы особо не конспирировались, отправляя с посланиями, оставляемыми рядом с пещерами, одних и тех же информаторов.
Перевербовка прошла быстро и без особых заморочек, многие гномы, жившие и работавшие бок о бок со своими товарищами, работать на далеких старейшин и предавать своих соратников желанием не горели, стучали только из боязни наказания в случае разоблачения. Когда я объявил таким полную амнистию, эти подневольные с радостью сдали тех, кто действовал по своему желанию и был предан старейшинам.
Получив от шпиона Валенсы информацию об устройстве Тайной канцелярии, ее отделах и взаимоотношениях между ними, я все больше склонялся к мысли о том, что агента с восьмым рангом нужно немедленно нейтрализовывать. Мой осведомитель был всего третьего и болтался на служебной лестнице стоял чуть выше обычных дознавателей, потому и знал совсем немного. Представляя себе возможности и способности деятеля рангом много выше, я считал, что брать его следует осторожно, и лучше всего сонным, чтобы не было таких забавных шуток, как ампулы с ядом - агент мне нужен был живым.
"Похоже, в этом деле без Загияла не обойтись, - понял я после долгих раздумий. - Даже если брать агента во сне, да еще и подсыпав ему в еду или питье сонного зелья, все равно небольшая подстраховка на момент его пробуждения не помешает".
- Сидит тут, мечтает, а люди лазают по горам, как бараны, - раздался над ухом знакомый ехидный голос.
Я настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как ко мне подошли.
Увидев говорившего, я бросился к нему и стиснул в объятиях. Рон! В последние дни я уже так начал о нем волноваться, что хотел послать поисковую партию, только совет правления был против, а мне не удавалось найти такие аргументы, которые бы их убедили. Волевого же решения я пока принимать не хотел, чтобы до поры до времени не показывать им, что их власть - пшик на ровном месте. Поэтому все, что мне оставалось - это молча переживать.
- Рон, живой! - я тискал нубийца, проверяя его на наличие новых дырок.
- Что ты меня, как девку, щупаешь, - притворно стал возмущаться он, - нету у меня ран, нету.
Я оторвался от него и, улыбаясь во весь рот, еще раз осмотрел со всех сторон. Несмотря на то, что лицо его стало еще более темным и сильно обветрилось, а одежда просто покрылась коркой грязи, сам он был невредим.