— С трех раз. Но это тоже неважно. Важно, что с этими планшетниками связано массовое похищение людей.
— Да, — согласился я, — это так. Вернее, с теми существами, которые стоят за ним. А почему вы так решили?
— Это тоже неважно. Давайте завтра встретимся и все обсудим?
— Давайте, — согласился я.
— Часов в десять, — сказала она, — я вас найду.
— Хорошо, — легкомысленно согласился я и положил трубку, совершенно забыл, что завтра мне будет не до свиданий. Наверняка с утра буду опохмеляться.
Похоже было, что Люся что-то раскопала — нашла планшетник и сразу все поняла, но по телефону об этом говорить не могла.
Когда приехал Алфен с консьержкой, у всех уже открылось второе дыхание. Консьержка переоделась в зеленое платье с большими вырезами на плоской груди и жилистой спине. Алфен по-хозяйски похлопывал ее по тощему заду. Она была счастлива. Леха делал вид, что ему все равно, но скрипел зубами. Он подошел к столу, налил себе полный стакан водки и выпил.
— Она, как ангел… — сентиментально поведал он мне.
— Ты спятил?! — возмутился я. — С ангелами не спят…
Леха процитировал стихи из какого-то старого кинофильма, которые мы приняли за его собственные:
Моя свеча горит во тьме, ей не увидеть дня.
Но кто из вас мои друзья, тех озарит она…
Его статус тут же взлетел до потолка. Женщины долго с ним целовались, хотя никто не понял, на что он намекал. А по-моему, он просто расчувствовался. Неужели он влюбился, подумал я. Боже мой, что будет, что будет?!
Кто-то снова включил музыку, и мы попрыгали, но как-то вяло — было слишком жарко. Потом кто-то предложил поехать в 'Палладу' — там было недымно и прохладнее, а самое главное, к водке там подавали бочковые огурцы — говорят, большая редкость по нынешним временам. Тут же вызвали такси. В одно из них мы погрузили бесчувственное тело Луки, не забыв его красную 'карапузу', и через полчаса сидели на открытой палубе баржи, переделанной под фрегат 'Паллада'. Луку для того, чтобы он не упал за борт, привязали к мачте.
Опять много пили и кричали, и Леха перешел в ту стадию опьянения, когда в нем просыпалась дурная привычка лапал всех женщин без разбора. Его уже отводили на корму, чтобы усмирить, но он возвращался — первый раз с ссадиной под глазом, второй — с разбитой губой. Потом его повели куда-то в трюм. Я пошел следом, но мне загородили дорогу, и пока я выяснял, что это был расхрабрившийся Забирковичус и очнувшийся Лука, который в трезвом состоянии владел техникой бесконтактного боя, Леха вернулся без рубашки, в растерзанной майке и с шишкой на голове. Следом за ним никто не вышел. Он трогал языком десны. Так делают, когда проверяют, не выбиты ли зубы. Потом налил стакан водки, прополоскал рот и проглотил ее. Я хотел последовать его примеру, но меня тошнило. Все опять сели за стол. Подали морских гребешков, приправленных лимонным соком, и холодную водку. Но мы были какими-то вялыми. Второе дыхание кончилось, стали ждать, когда откроется третье. Поэтому мы с Лехой спустились на берег, сели на покосившиеся плиты набережной и между нами состоялась беседа.