— Что вам надо? — спросила она.
Это был не отказ, а скорее предупреждение. В ее взгляде восхитительных голубых глаз я не увидел резкости, свойственной доступным женщинам. У нее были тяжелые веки, которые у меня ассоциировались с материнством, и скулы с голодной впадинкой под ними. В общем, такие женщины мне нравились, потому что в них я находил черты Полины, но понял я это не сразу.
— Я видел вас сегодня, — сказал я. — Мне показалось, вы чем-то расстроены.
— Ничем я не расстроена, — ответила она, безуспешно припоминая мое лицо.
Но я ей не поверил. Когда вам так отвечают, значит, вы просто заступили на чужую территорию. Но кто знает, быть может, в следующее мгновение она станет чуть-чуть и вашей?
— Послушайте, — сказал я, — я журналист и хорошо знаю этот город. Вы же не местная? А приставать к вам я не собираюсь.
Она сжала губы в знак снисходительности, повернулась ко мне в профиль и сказала:
— Тогда закажите мне абсент.
Я удивился, но заказал. Себе для начала я взял светлого контрабандного пива номер три.
Она сделала большой глоток. Если кто не знает, сообщу, что зеленый абсент — горючий напиток не для дам. Он слишком крепок даже для мужчины. И пить его надо совершенно по-особому — капая на кусок сахара и собирая с него божественную росу. Но даже я не рискнул это сделать, памятуя о завтрашней командировке.
— Держу пари, — сказал я, — вы здесь совсем недавно?
— Ах, не все ли равно… — вздохнула она и сказала: — Откройте лучше окно.
Я открыл окно, и теплый воздух вместе с моим дыханием вырвался наружу. В сумерках шелестел дождь. И я впервые почувствовал, как прекрасны в Питере вечера. Где-то там за облаками светила луна и рядом с ней маленькая, но яркая точка — Марс, где на закате небо голубое, а в полдень — красное и где околополюсные звезды совсем другие, нежели на Земле.
— Вам кажется, — вдруг загадочно сказала она, — что вы все знаете, а вы… — И я мог поклясться, что она произнесла 'мой друг'. — Ничего… ничего… не знаете…
— Ну вот! — удивился я. — Вы меня заинтриговали…
— Н-н-н… — Она покачала головой, сжав губы. — Не выйдет фокус. — И засмеялась.
Она меня подразнивала. Я сразу это понял. Может быть, всему виной был алкоголь? У нее были длинные прямые волосы — мода, которая не существовала в пределах этого города. И вдруг я вспомнил, что видел такие прически в старых фильмах, которые с упоением просматривал дома по телевизору. Впрочем, возможно, мода была московской, а мы, провинциалы, даже не догадывались об этом.
— Я знаю, откуда вы… — сказал я не без гордости.
Ее выпуклая грудь под майкой, с заметно торчащими сосками, не давала мне сосредоточиться.