Пока мы шли, я признался:
— Меня чуть не убили…
Леха выпучил глаза:
— Кто?
— Наш рыбачок, — ответил я.
— Фу! — воскликнул он и покрутил головой. — Ну сейчас отметим это дело…
Главное, чтобы был повод. Это давно стало нашим девизом — выпивать за чудесное спасение. Мы перешли дорогу напротив дворца спорта и столкнулись с Юрием Вадимовичем, который вышел из бара, вытирая кончики усов — похоже, он заливал свое горе пивом, как мы собирались залить свое — водкой.
— Ну как мои молодцы? — спросил он без особого энтузиазма.
Леха нетактично заметил:
— Особенно мне понравился Зет…
— Эх, мне бы его заполучить… — вздохнул Юрий Вадимович, — но пока руки коротки… Приходите завтра в зал. Он проведет спарринг-бой и вообще покажет ребятам, что умеет.
— А почему Казачок упал под негра? — не без ехидства спросил Леха.
— Выносливости не хватило, — пояснил Юрий Вадимович. — Это же супертяж, а под него всегда подбирали слабых противников, вот и результат — ошиблись.
— Юрий Вадимович, — напомнил я, — нам бы с вашим знакомым поговорить.
— Конечно, конечно… — Он привел нас под трибуны, в буфет, в котором обслуживали только спортсменов и тренеров.
Субсидировал как всегда Леха.
— Мы из резали, как кроликов… — с хода поведал человек.
Юрий Вадимович сказал:
— Сань, расскажи им, как ты… ту того, — он сделал несколько уклонов, что должно быть означало дружеское расположение по отношению к нам обоим.
— Это можно… за пару кружек, — подмигнул нам Саня, и с его губ полетела слюна.
Леха побежал к буфетной стойке.
Саня был ровесником Юрия Вадимовича. Но я сразу понял, что несмотря на возраст, в душе он так и остался вечным пацаном. Впрочем, вид у него был не пацаний. Габаритами он не уступал Быку, только вместо упругого живота, у него висел сдувшийся мешок, а черная, как у негра, кожа в морщинах, была толстой и блестящей. Пацаньи были глаза и манеры, а пивная кружка в его руках выглядела, как стаканчик из набора детской посуды.
— Значит, как кроликов? — вполне серьезно спросил я, пока Леха отсутствовал.
— Выполняли приказы, — подтвердил он, наклоняясь и обдавая меня запахом человека, который питается самой дрянной пищей. В углах рта у него скапливалась слюна, и он периодически оплевывал собеседника. — Если сомневаешься, убей! — при этом в глазах у него промелькнул знакомый мне по общению с сумасшедшими хлыстами дикий огонек.
— Это где же такие приказы отдавались? — спросил я.
Почему-то мне сразу не хотелось ему верить, хотя я, конечно, знал о существовании тайных и нетайных служб. Но этот осколок времени нес нечто такое, к чему трудно привыкнуть во все времена.