— Отставить! — Гаркнул Мишка. — Урядник, куда смотришь?
Его даже не услышали — противники начали сходиться и зрители замерли в ожидании. Дело приобретало серьезный оборот. Мишка поднял самострел и, тщательно прицелившись, благо расстояние было небольшим, а противники двигались медленно, выстрелил. Болт ударил в блестящий клинок и вышиб нож из руки одного из «дуэлянтов». Пока присутствующие осмысливали произошедшее, глядя на искореженную железку, Мишка торопливо перезарядил оружие и навел его на второго противника.
— Бросай нож, козел!
Отрок (имен всех учеников Воинской школы Мишка никак не мог запомнить, все-таки, почти полторы сотни) глянул на боярича, потом на своего урядника и нехотя засунул нож за голенище.
— Я сказал: бросай. Не понял? На землю!
Отрок снова оглянулся на урядника и получив в ответ на вопросительный взгляд кивок головой, отбросил нож в сторону, многообещающе проворчав в адрес своего противника:
— Все равно прирежу, гнида.
— Сам раньше сдохнешь, урод! — не остался в долгу тот.
Мишку, упорно насаждавшего среди учеников Воинской школы идеологию воинского братства, покоробило от искренней ненависти, отчетливо прозвучавшей в голосах противников.
— Урядник Борис!
— Здесь, боярич.
Тон, которым отозвался Борис, больше подходил не для воинского доклада, а для недовольного ворчания. Оно и понятно — намечался заслуженный втык от начальства, да и имя свое, полученное при крещении, Борис не любил, предпочитая кличку, с которой явился в Воинскую школу — Плост, полученную, видимо, за чрезвычайно густые, действительно, чем-то напоминавшие войлок волосы[1].
— Построить десяток!
— Десяток становись. — Борис вытянул в сторону левую руку, обозначая линию построения, отроки собрались в одну шеренгу. — Равняйсь! Смирно! Боярич, седьмой десяток Младшей стражи, по твоему приказанию построен. — Плост так и не изменил ворчливого тона. — Командир десятка, урядник Борис.
— Ты и ты. — Мишка ткнул указательным пальцем в драчунов. — Выйти из строя!
Имя одного из них, все-таки, всплыло в памяти. Отец Михаил, при крещении осчастливил парня имечком Амфилохий, которое ученики Воинской школы почти сразу же переделали в кличку «Ложка». Имя второго так и не вплыло, но зато вспомнилось, что это младший брат урядника, подсказку дали внешнее сходство и такие же густые, спутанные волосы.
Мишка, «собирая внимание» глянул каждому из стоявших перед ним парней в глаза и заговорил скопированным у деда командирским голосом:
— Все вы знаете, что кроме братства во Христе, мы связаны еще и воинским братством. Братья не могут желать смерти друг другу, тем более, они не должны поднимать друг на друга оружие.