— Нет никакого Велесова уряда! — Роська набычился и Мишка уловил в его голосе знакомую фанатичную тональность отца Михаила. — Нет вообще никаких урядов, а одно лишь сатанинское непотребство! И ты ему потакаешь! А я не стану!!!
«Праведник, туды б тебя… Спокойнее, сэр, вам ли не знать, что неофиты вечно стараются быть „святее Папы Римского“? Плюс, юношеский максимализм. Сопротивление фанатиков только распаляет, единственное надежное средство — заставить думать. Унтер Василий, слава Богу, не дурак, да и не фанатизм у него пока, а некая восторженность от „нового взгляда на жизнь“ и приобщения к Великой Истине. Пользуйтесь, пока вы для него авторитет, а то упустите — поздно будет».
— Давай-ка, Рось, присядем… вон там, хотя бы.
— Зачем?
— А ну, кончай ерепениться. — Мишка приобнял крестника за плечи. — Я тебя когда-нибудь плохому учил?
— …
— Давай, давай, садись, поговорим. Помнишь, как я тебя книжным словам обучал?
— Ну, помню…
— Вот и хорошо… Видишь ли, сын мой во Христе, наука имеет много гитик…
— Чего?
— Бог есть Любовь… с этим-то ты согласен?
— Ну… да… — Роська напрягся, заранее подозревая какой-то подвох. — А причем тут…
— А как любить, не понимая? — не дал ему договорить Мишка. — И как понимать без знания? Вот ты говоришь «сожгут», а зачем? Какой смысл вкладывается в обряд кремации? Тебе это известно?
— Ну, вроде бы, они верят, что так в Ирий-град попасть можно…
— Верно. В град богов славянских, к Сварогу и его детям. Но Велес-то из Ирия изгнан был, а дреговичи Велесу поклоняются! Зачем же тогда жечь? Зачем отправлять души туда, где их бога нет?
— Сатана тоже низринут был, за то, что… — начал, было, Роська, явно собираясь идентифицировать Велеса, как Князя Тьмы, но Мишка снова его перебил:
— За что Врага рода человеческого Господь покарал, я не хуже тебя знаю! Не увиливай, Роська! Я тебе вопрос задал: «Зачем жечь тела, если душам поклонников Велеса в Ирий не надо?». Как ты духовным воспитанием отроков занимаешься, если на простейший вопрос ответа не знаешь?
— Так… это… вроде бы, незачем. — Роська удивленно уставился на Михайлу. — А чего ж они тогда?..
— Именно! Незачем! — Мишка поймал себя на том, что, копируя деда, назидательно вздел указательный палец. — Так они и не жгут! В земле хоронят! И разницы в способе захоронения особой нет — земля к земле, прах к праху. Единственное — мы тело в домовину кладем, а они кораблик плетенный делают — корзинь…
«Мать честная! Корзинь, а дед-то, в язычестве, Корзень! Как же я раньше-то… Ну да, Нинея рассказывала, когда я еще про деда не знал… Это ж получается что-то, вроде греческого Харона, который умерших через Стикс перевозил… вернее, не так — дед „путевку на берег Стикса выдавал“. Ну ни хрена себе репутация у дедушки! Сколько же он народу положил, чтоб такую кликуху заработать?»