- Мы потом все дальше пойдем, кто жив останется, - сказал разведчик Кэпу.
Подумал Макс, и сделал общее объявление. По контролеру с банкой энергетического напитка в руках не стрелять. О появлении сообщить Несталкеру. Тот на контакт пойдет. Его знакомый мутант. Вот тут и наступила тишина. Реальная. Даже четвертый блок на севере умолк.
- И появится среди нас сталкер, непьющий и некурящий, и контролеры будут слушаться его и станут воинством, - забормотал тихо кто-то из стражей.
- Наступают последние дни мира, - заорал еще один. - Пора оттягиваться!
- Ты крут, Несталкер! Давайте выпьем, потому что последние дни наступили давно. Десять тысяч лет назад.
Кэп с Максом пошли к Лукашу в базовый лагерь клана в военном городке. Надо было покалякать о делах скорбных. По кругу пошли бутылки и косячки. Анархисты стресс снимали. Бойцы Агропрома просто сидели. Отходили душой после уборки деревни. Псы затеяли веселую возню, в которую включились Крепыш, Фунтик, Несталкер и два защитника Барьера.
- Молодежь, резвятся. Лучше бы отдохнули, - сказал кто-то из «свободовцев».
- Они и отдыхают. Только активно. Мячик бы им, - усмехнулся Епископ. - Надо призыв объявить на вступление в клан. Всех брать. Одиночек, «долговцев», кто пострелять хочет, бандитам прощение дать. Данцигер наемников завалил, после лечения к генералу вернется. В баре у черных братков свой столик, Скрип там главный.
Мысль о собственном столе в баре «Сто рентген» произвела на отряд «Свободы» сильное впечатление. Сидишь, значит, выпиваешь. Новички уважительно каждое слово ловят, а захотелось подраться, так целая база «Долга» рядом. Не жизнь, а сказка!
- Вот вы не пьете и не курите. А как вы расслабляетесь? - спросил любопытный анархист. Подколоть решил.
- А мы не напрягаемся, - прогудел Кабан.
Соседи его подпрыгнули от неожиданности. Хохот скосил всех у костра. На веселье прибежали псы и остальные активноотдыхающие. Епископу в руки сунули гитару. Свои песни все любили, но хотели новые послушать. Тот не чинясь, оглядел аудиторию, вспомнил молодость и врезал марш.
- Возвращаюсь, раз под вечер, накурившись гашиша, жизнь становится прекрасной, и без облачка душа. Над рекой Невой стоит туман, над моей тропой стоит дурман, над дурман-тропой стоит туман. А я иду. Иду, курю. И в ушах моих шелестит травой и стоит дурман над Невой рекой.
Все дружно орали припев, пока не услышали перекрывающее все голоса:
- Куррррю!
Анархисты посмотрели на самозабвенно поющего пса и замолчали. Один водку соседу передал, не сделав очередного глотка, а другой косячок добил за две затяжки. Пал, где сидел, с тихой улыбкой на лице. У павильона «Соки-воды» лежал счастливый человек, он вышел родом из народа, он вышел и упал на снег.