Другой вопрос: мог ли гном являться вторым моим противником, который кинул смертельное заклинание сверху? Хадиш обмолвился, что эту ночь провел в комнате один, без присмотра. Значит, гипотетически имел все возможности им быть. Думаю, вряд ли бы магу составило затруднение незаметно выбраться из дома. Демон его знает, некоторые колдуны умеют очень хорошо маскировать свой запах.
Дверь за Хадишем давно захлопнулась, а я все еще стоял посередине комнаты, глядя отсутствующим взглядом ему вслед.
– Шени, ты молодец, – вывело меня из задумчивости негромкое замечание Флоксы. Она подошла ко мне и одобрительно похлопала по плечу. – Благодаря тебе мы многое узнали сегодня.
– Не так уж и много. – Я криво усмехнулся. – Дело все запутывается и запутывается.
– Ну, не вечно же ему усложняться, – резонно возразила подруга. – Я уверена, как только мы проясним все обстоятельства, то станет легче.
– Да, но пока вопросов только прибавилось, – тоскливо протянул я. – Теперь еще проклятье Хадиша всплыло.
– Я думаю, нам стоит наведаться на этот постоялый двор, – проговорила Флокса, озадаченно морща лоб. – Какое-то загадочное совпадение, ты не находишь? Одного брата проклинают, другого практически сразу после этого убивают. Словно на семью Тирна обрушился злой рок.
Я промолчал. Флокса права, все эти события произошли в пугающе короткий промежуток времени. Кажется, кто-то очень невзлюбил эту семейку. И меня заодно.
Флокса вздохнула и отошла к столу, где быстро собрала раскиданные бумаги. Затем обернулась и вкрадчиво произнесла:
– Шени, ты библиотекарь. Читаешь намного больше меня. Я никогда не слышала о таком ритуале. А ты? Неужели ни разу не встречал в книгах упоминания о чем-нибудь подобном?
– Я однажды разговаривал с человеком, который, как и Хадиш, перенес нечто подобное, – медленно проговорил я, умолчав, что под этим человеком подразумеваю себя. – Но в книгах, если честно, не припомню, чтобы встречал.
– И что этот человек рассказал? – Флокса подалась вперед с хищным любопытством, при этом едва не опрокинув чернильницу.
– Его прокляли. – Я растянул губы в подобие улыбки. Отступники, до сих пор иногда просыпаюсь от ощущения, как к моей шее подбирается жуткая тварь. Правда, в моем случае смертельным наказанием оказался паук. – Единственное отличие: он был в сознании, когда наносили татуировку. И денег ему никто не предлагал заплатить. Это был способ убийства. Очень медленного, когда ожидание неминуемого сводит с ума.
– Но он выжил. Каким образом, хотелось бы знать?
– Да, выжил, – сухо произнес я. – У этого проклятья, как и у многих других чар, есть одно существенное ограничение. Оно действует до тех пор, пока жив тот, кто его наслал.