– Эй, Сухарь, – крикнул офицер. – А ну, руки по швам!
Самбиев не знал, что это обращаются к нему. Только после толчка соседей и объяснения он понял, в чем дело. Бросив исподлобья искрометный, волчий взгляд в сторону офицера, Денсухар встал по стойке «смирно».
После построения Самбиев нашел грамотного призывника-чеченца. Тот, улыбаясь стал объяснять, в чем дело, но когда увидел, как по мере разговора меняется взгляд Денсухара, стал сдержанно-озабоченным.
– А ну веди меня к этому офицеру, – жестко выговорил Самбиев. – Будешь переводчиком.
– Ты что, с ума сошел? – аж отскочил городской чеченец.
Однако Самбиев резким движением схватил выше локтя руку собеседника, тонкими пальцами жестко впился в нее, тряхнул с силой и злобой сослуживца.
– Веди и переведи все – слово в слово, – прошипел он в ухо оторопевшему юноше.
Май был в разгаре. Группа офицеров пряталась в тени здания; курили, о чем-то весело говорили, когда к ним подошли Самбиев и его съежившийся от страха переводчик.
– Переводи, – сухо шепнул Денсухар, толкая напарника в бок, сделал шаг вперед и негромко, но четко сказал на чеченском: – Товарищ офицер, слушайте.
Командиры расступились, удивленно взглянули на призывников.
– Мой отец дал мне имя Денсухар, – от волнения он сделал небольшую паузу и громче продолжил, – и я требую, чтобы только так меня называли. – Он обернулся к напарнику: – Переводи.
Тот стал что-то мямлить.
– А ну постой, – вдруг заговорил один из офицеров по-чеченски. – Ты что это несешь? – сделал он шаг в сторону Самбиева, угрожающе выпячивая грудь.
Денсухар не шелохнулся, только сильнее сжал кулаки, и губы его еще плотнее сузились, посинели.
– Отставить. В чем дело? – вдруг раздался красивый бас более старшего офицера.
Далее произошел непонятный для Самбиева короткий диалог между офицерами, после которого старший офицер просиял широкой улыбкой.
– Так ведь он не просит, а требует, – воскликнул офицер, знающий чеченский.
На что старший мотнул головой, неожиданно засмеялся и даже хлопнул в ладони.
– Ну волчонок, ну молодец, – вытер большими ручищами старший офицер вспотевшее лицо, а потом, сдерживая смех, махнул рукой. – Возвращайтесь в подразделение.
Напарник Денсухара осторожно тронул его.
– Пошли, – прошептал он слабым голосом.
– Подожди, – отстранился Самбиев. – Что он сказал?
– Сказал, что ты сын волка.
– Это можно, – важно выговорил Самбиев, и лицо его неожиданно стало капризно-детским.
Вечером того же дня офицер, знающий чеченский язык, озабоченно объяснял Самбиеву, что с такой дерзостью ему очень тяжело будет служить, на что новобранец утвердительно кивал головой и все время благодарил за заботу.