— Вы уверены, что это правильный адрес?
Она была совершенно уверена.
— Вы знаете этот дом? — спросила она.
Я сказала:
— Знаю, мисс. Еще бы мне не знать! Но почему он зачеркнут?
— Отец говорил, что этот проверять не обязательно, — сказала она, — но со всеми остальными я уже разобралась, а домой возвращаться не хочется.
— Ищете маленьких приключений? — спросила я.
— Вроде того, — сказала она. — Что угодно, лишь бы не домой.
— Ну что ж, тогда поехали делать осмотр.
Она была очень недурна собой, с этаким глянцевым налетом юности, еще ничем не запятнанным и не замутненным. Она дала мне понять, что это ее первая в жизни работа и вообще первый самостоятельный выезд из родного дома, и я подумала: «Твои проблемы еще только начинаются, детка».
На моей машине мы совершили небольшую ознакомительную поездку по городу и затем направились к дому, который значился в списке ее отца. Накрапывал дождь, и одновременно светило солнце, как это иной раз бывает. Я сказала:
— Слепой дождик — значит, где-то смеется мартышка.
Она взглянула на меня удивленно.
— Так обычно говорит мой папа, — сказала она. — До сих пор я ни от кого другого не слышала этих слов.
— Это старая поговорка, ее знают многие, — сказала я, и ей ничего не оставалось, как согласиться со мной.
Минут десять она сидела на своем месте тихо и смирно, как образцовая юная леди из приличной семьи, но потом беспокойно заерзала и спросила, не буду ли я возражать, если она закурит. Я сказала, что не буду, она быстро достала сигарету, прикурила, выпустила струю дыма и закашлялась.
— Совсем недавно начала курить, — пояснила она с нервным смешком, глядя в боковое окно. — Моя мама умерла шесть недель назад, и тогда же мне пришла в голову мысль начать курить. Я почему-то решила, что это меня отвлечет и поможет перенести утрату, хотя это, конечно же, полная чушь.
— Не обязательно, — сказала я. — Примите мои соболезнования. От чего умерла ваша мама?
— От рака мозга. — Она снова повернулась к окну. — Сейчас я чувствую себя опустевшей, как будто чего-то не хватает внутри. Вы меня понимаете?
— Понимаю, — сказала я. — Тут ничего не поделаешь. Такие вещи лечит только время.
Что еще я могла сказать? Я была едва знакома с этой женщиной, когда она ни с того ни с сего пустилась в разговоры о своей покойной матери. Мы скатились под гору по Девятой улице, которая заканчивалась тупиком. Я сдала назад, развернулась и выключила двигатель.
— Вот ваша собственность, — сказала я.
Несколько мгновений мы молча смотрели на дом; она была явно озадачена. Да и кто бы не озадачился, окажись на ее месте?