Когда она этим занималась и ее лицо было совсем рядом с моим, я не удержался и спросил:
— Зачем тебе это нужно, Люси?
К тому времени дела зашли уже так далеко и все было так плохо, что я начал забывать, с чего, собственно, все началось. Она выглядела больной и утомленной, да и я имел вид хуже некуда, так что этот вопрос давно напрашивался и как бы задался сам собой. Она помолчала, прежде чем ответить.
— Просто я стараюсь поступать правильно, — сказала она.
Я в свою очередь сделал паузу, вникая в смысл сказанного.
— «Поступать правильно», — повторил я.
И она сказала:
— Да.
— Однако, — сказал я, — мне от этого ничуть не лучше. Иногда я чувствую себя более-менее, но гораздо чаще мне бывает очень плохо.
Она улыбнулась и приложила свою прохладную ладонь к моей щеке.
— Видишь ли, поступая правильно, ты не всегда делаешь это себе на пользу. По крайней мере сначала. Но через какое-то время ты оглядываешься назад и понимаешь, что в нужный момент ты сделал правильный выбор и от этого потом всем стало лучше.
— И когда это будет? — спросил я.
— Что будет?
— Когда придет время оглянуться?
— Когда-нибудь придет, — сказала она. — У нас все впереди.
Но я не уверен, что доживу до этого времени.
Анна пришла ко мне и выразила озабоченность состоянием здоровья вашей мамы и еще не рожденного ребенка. К сожалению, я не имел никакого опыта в данной области. Как фармацевт, я, безусловно, способен потягаться знаниями с любым врачом во многих вопросах, но помощь при родах к их числу не относится. Однако оставить без внимания эту просьбу я не мог. Я изучил всю доступную мне медицинскую литературу, но не извлек из нее почти никакой информации, могущей быть полезной в случае серьезных осложнений. Впрочем, на меня успокаивающе подействовали рассказы о тех временах, когда акушеры и родильные дома еще не стали нормой нашей жизни, и рождение ребенка не составляло проблемы, если женщина была здорова, а обстановка более-менее близка к стерильной. Я узнал, что младенец в первые дни жизни даже не нуждается в кормлении: если он родился здоровым, его надо только держать в тепле, и проблем никаких. Если подумать, как рождались наши предки семьдесят пять, сто, двести лет назад… Разве они могли рассчитывать на квалифицированную медицинскую помощь? Рассудив так, я решил, что вполне могу справиться. Увы, я был слишком самонадеян.
Я посетил старый дом и был рад повидать вашу маму. Она держалась мило и приветливо, но я не заметил в ней былой, как бы это сказать… искорки. Лицо ее было очень бледным, мертвенно-бледным, глаза потускнели, и из зеленых стали серыми, цвета кровельного шифера. От ее прежней сияющей красоты не осталось и следа. Возможно, это сияние было теперь направлено внутрь, то есть на вас. Я захватил свой стетоскоп и послушал, как бьется ваше крошечное сердце. Да, это было нечто! Я сказал ей, что сердечный ритм хороший, и это была сущая правда. Нет причин для волнений, сказал я ей. В дальнейшем я навещал ее трижды в неделю вплоть до дня вашего рождения и всякий раз говорил то же самое. Все в полном порядке, говорил я, все идет отлично. Как впоследствии выяснилось, я был наполовину прав и, пожалуй, мог бы поставить эту половину себе в заслугу. Но я не могу. Не могу, и все тут.