Полисмен, которому предстояло сопровождать меня, замигал фарами с другой стороны стоянки. Я сказал Дэйву, что мне, пожалуй, лучше отправляться, он кивнул, но не шевельнулся.
– Эд, у меня новость, не знаю, хорошая или плохая, – думаю, ты бы хотел получить все это в упаковке на блюдечке, но… – короче, мы установили личность трупа из бетона: у портного Фитцхью с Кейпл-стрит сохранились записи тридцатилетней давности. Это не твой отец, этот человек проживал недалеко от Южного шоссе. Его звали Кеннет Кортни.
Я отдал полицейскому паспорт и подождал, пока он уедет, потом стал смотреть через кухонное окно на дождь. Он лил на прогнившие карнизы, сверкающие капли отскакивали от каменных плит дорожки. Дождь поливал пожухшую от недавней жары траву; с твердых зеленых яблок, висевших на деревьях, начисто смыл пыль, которая накопилась за долгую засуху. Ребенком я думал, что деревья мужского и женского рода должны расти рядом, чтобы их ветви в какой-то день соприкоснулись. Теперь я так не думал. Все сильнее чувствовался запах Линды: смесь грейпфрута и сырого мускуса, опьяняющий сладко-соленый пот… Мне все хотелось обернуться и увидеть ее, у меня в голове не умещалось, что она больше не придет. Никогда. Наконец, я вышел под дождь и встал между яблонями, пока не перестал ощущать все запахи – кроме аромата размякшей земли и мокрого камня. На это ушло много времени.
Наконец я вернулся в дом. Принял горячий душ, оделся. Небо потемнело; казалось, наступил ноябрь. Я тщательно просмотрел записи телефонных разговоров Питера Доусона. Обратил внимание на два обстоятельства: первое – звонок с мобильника на номер Джорджа Халлигана в 21.57 в четверг – в тот вечер, когда Питера в последний раз видели живым. Это был его последний звонок. Второе: высветились цифры 3459 – последние цифры номера, начинавшегося с 086, по этому номеру Питер неоднократно звонил в прошлом месяце, последний раз – за два дня до смерти. Я поискал его среди номеров, которые собрал на своем мобильнике, но там такого не оказалось. Тогда посмотрел надпись, нацарапанную на обратной стороне обрывка фотографии моего отца и Джона Доусона, и прочитал: «…ма Кортни 3459».
Я набрал этот номер и нарвался на автоответчик: молодой женский голос с явным дублинским акцентом назвал себя Джеммой и попросил оставить имя и номер, что я и сделал. Когда отключился, то услышал, как у меня стучит сердце. Если это и не паранойя, то весьма близко к ней. Но само по себе это дело не сдвинется с места. Теперь я не мог позволить себе никаких ошибок. Прежде всего, нужно держаться подальше от Халлиганов. Дважды я позволял им взять верх; дважды они меня за это наказывали. Третий раз должен быть последним.