– Впечатляет, – заметил я. – Это ваши работы?
– Моего отца, меня назвали в честь него.
– Вы же вроде говорили, что он был прорабом.
– Да, так оно и было. Но плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. У него были высокие устремления, мистер Лоу, он хотел добиться чего-то в этой жизни. Но он сознавал, что шансов на это слишком мало. И вот я – живое воплощение всех его чаяний.
Дэгг наконец-то разыскал открывалку, пробка отлетела, пена полилась у него по рукам и забрызгала брюки.
Я вновь оглядел комнату. Это был своего рода островок воспоминаний о его отце. Дэгг развалился в кресле, широко расставив руки и ноги, и спокойно потягивал пиво. Лицо его не выражало ничего, кроме скуки. Такое впечатление, что из добропорядочного семьянина он враз превратился в замкнутого туповатого подростка.
– Как поживает Джеймс Керни? – спросил он с иронией.
– Он пытался требовать деньги, которые никакого отношения к нему не имеют. Но в последнюю минуту поумерил свой пыл.
– Обычно он бывает более настойчив. Уверяю вас, человеку, имеющему дело с взятками, приходится идти на риск. Это ведь как супружеская измена, не так ли? При взяточничестве, чтобы все оставалось в секрете, обеим сторонам приходится чем-то жертвовать. Вам нужно как-нибудь спросить об этом Кэролин.
– Кэролин? – удивленно спросил я, хотя и так догадывался, кто это.
– Моя жена, мистер Лоу, моя – «в радости и в горе, пока смерть не разлучит нас, аминь».
Нужно было завязывать с этим, пока Дэгг совсем не растворился в бутылке.
– Вы сказали, что административное здание построила компания «Доусон Констракшн». Как вы это выяснили?
Дэгг потянулся за документами, которые до этого аккуратненько сложил в стопку.
– Отец хранил все. А я по некоторым причинам тоже ничего не выбрасываю.
Он пролистал бумаги и вытащил из пачки коричневую тетрадь.
– Это последний объект Доусона, на котором работал отец. А это табель отчетности. Здесь отмечено, кто работал, какие материалы использовались, все расходы и его примечания.
В голосе Дэгга прозвучали нотки гордости.
– Так было принято?
– Так было принято у моего отца.
– А возможно ли, чтобы кто-то замуровал труп в фундамент без его ведома?
– Не думаю. Ну, конечно, он не находился там двадцать четыре часа в сутки, но там же была охрана. В любом случае, даже если ночью туда кто-то пробрался и сделал это, то с утра все бы обнаружилось, и было бы проведено расследование. Так просто он это не оставил бы.
– А если это было дело рук самого Джона Доусона, ваш отец сделал бы для него исключение?
– Нет. Он был принципиальным человеком. Воспитывал меня один, после того как мама ушла от нас. Когда они поженились, с деньгами было довольно туго, а мама не хотела жить в бедности. И вы знаете, он воспитывал меня лучше любой матери. Я всегда был опрятно одет, он постоянно проверял мои домашние задания, был в курсе всех моих дел. Абсолютно всех. У него все было под контролем. Если я задерживался после школы или халтурил с домашним заданием, он тут же отчитывал меня. Расспрашивал до тех пор, пока не докапывался до истины. К работе он относился точно так же. Так что… нет, даже если бы это был Джон Доусон.