— А кто является для тебя начальником по воинскому званию? Э-эх, осциллограф! Что такое строевая стойка? Когда она принимается? Что такое двухшереножный строй? Что такое ряд? Сколько звездочек на погоне у полковника?
Совершенно обалдевший от предыдущего разноса, полностью раздавленный «научный деятель», услышав, наконец, вопрос на который наверняка мог дать правильный ответ во все горло вопил:
— Три!
— Смотри в штаны не насри! — довольно хрюкал генерал.
После чего переходил к следующей части беседы:
— У тебя тарифный разряд, какой?
— Восемнадцатый, — стонал научный сотрудник, всем сердцем ощущая, что наверняка зря появился на свет.
— Восемнадцатый! — значительно тыкал пальцем в небо генерал. — Как у командира дивизиона! Понимаешь? Дивизиона! А ты за такие деньги не знаешь, что такое строевая стойка, не знаешь, сколько сосков должно быть в умывальнике казармы, не знаешь, на какой высоте вешается в спальном расположении термометр! Как такое может быть?!
Научный сотрудник с училищных времен не бывавший в казарме, никогда не имевший никакого отношения к солдатам по призыву, чувствовал, как его буквально физически размазывает по полу. Он мог, конечно, попытаться рассказать о том, что лично провел боевых пусков ракет больше, чем генерал их видел за всю свою жизнь, о том, что изучил баллистику и аэродинамику, коротко знаком с биквадратными уравнениями и теорией полета управляемых зенитных ракет, что деньги ему платят вовсе не за то, чтобы вешать термометры на заданную высоту, а загружать лишней не имеющей никакой практической ценности информацией мозг вряд ли целесообразно. Но подобная дерзость в РВСН вещь невозможная, в принципе не допустимая, потому как тот, у кого на погоне большие звезды априорно является существом высшим, и не может ошибаться. А раз так, то, если высшее существо заявляет тебе, что ты говно, то остается лишь молча с этим согласиться, и не усугублять своей строптивостью ситуацию.
— Понял теперь, осциллограф? — торжествовал генерал.
— Понял, — покаянно потупив глаза, чтобы «уважаемый» начальник не дай Бог не прочел всего, что о нем в данный момент думают, отвечал «ученый».
С чем, как правило, и бывал отпущен на покаяние, ежели у генерала выпадало хорошее настроение. Надо отдать Головочеву должное, в плохом настроении он бывал редко. Еще бы, что может испортить настроение человеку точно знающему сколько сосков должно быть в умывальнике и сколько очек в туалете, разве что Мировая война, да и то вряд ли…
— Разойдись, зайти в вагоны! — полетела над окоченевшим строем долгожданная команда.