– А как же его замок, он разве не там живёт? – поинтересовался я.
– В замке сейчас только управляющий сидит, – поделился знаниями нубиец. – Герцог с семейством своим в городе живёт, как подобает главе провинции.
– Ну, сынков его я видел, – вспомнил я герцогских отпрысков.
– Жаль, дочь его не приехала, – прищурился негр, – все говорят – красавица невероятная. Даже, поговаривают, герцог её от всех прячет, чтобы под короля положить, как она совершеннолетней станет.
– Вот скотина, – возмутился я.
– Не переживай, – засмеялся Рон, – другие четыре герцога не позволят ему этого сделать, у них свои дочери есть.
– Хочу быть королём, – засмеялся я, – ни забот, ни хлопот, да ещё девок разных в постель таскают.
– Тебе той, деревенской, не хватило? – с усмешкой произнёс нубиец.
– Ой, Рон, прям пошутить нельзя, – скривился я от воспоминания о Сатти.
– Ты кстати, кого главным оставишь за себя в замке? – поинтересовался Рон.
– Как-будто есть варианты, – проворчал я, – Дарина конечно.
– Ладно, пошли спать, завтра у тебя усиленная программа обучения начинается, – сказал нубиец, вставая из-за стола.
Я застонал.
– А до этого что было?
– Теперь больше будем уделять времени занятиям с оружием, а не силовой подготовке, – бросил Рон через плечо, выходя из комнаты.
Дождавшись, пока Герда уберёт со стола, я расстелил постель и завалился спать.
– Вот движуха тут, – удивился я, когда мы подъезжали к Шиботу.
Если дорога, ведущая к городу, и без того была заполнена разным людом – купцами из Тарона, конными разъездами стражи, путешествующими дворянами, крестьянами на груженых подводах – то на ближних к нему подступах путь превратился чуть ли не в пробку из движущихся в противоположных направлениях пеших, конных, грузового и пассажирского транспорта.
Правило движения здесь было только одно: дворянин всегда проезжал первым. Тот, кто не успевал убраться с его пути, получал удар или кнутом, или даже мечом.
Если с купцами дворяне вели себя более-менее сдержанно, то замешкавшийся крестьянин мог получить по полной. Один раз прямо на моих глазах зарубили крестьянина, у которого лошадь сломала ногу, и он пытался сдвинуть телегу, полную мешков, на обочину. Задержавшийся из-за этого дворянин просто подъехал к бедняге и одним взмахом меча убил его, а его слуги просто скинули и телегу, и труп с дороги. Дворянин поехал дальше, а на опрокинутую телегу полезли любители чужого добра.
Рон при виде этой сцены скривился, но ничего не сказал. Я же сначала дёрнулся было к убийце, но был остановлен строгим взором Рона. Он покачал головой и одними губами сказал: