Вошел средних лет мужчина во фраке и накрахмаленной рубашке, с таким же, как у Эраста Петровича белым галстуком, только жемчужина в нем была не черная, а серая. Банкир или преуспевающий адвокат, предположил Фандорин, мельком глянув на холеную бородку и торжественно поблескивающую лысину.
Вошедший учтиво поклонился.
— Царьков. А вы — знакомый несравненной Ольги Леонардовны. Всегда рад…
Из этих слов можно было заключить, что господин Царьков — владелец чудесной ложи и что именно его актриса попросила о месте. Было не совсем понятно, какое к этому имеет отношение свистун с зеленым портфелем, но Эраст Петрович не собирался ломать над этим голову.
— Молодой человек с вами? — спросил любезный хозяин, покосившись на корнета (тот разглядывал в бинокль лепнину потолка).
— Да.
— Ну что ж, милости прошу…
Несколько минут, остававшихся до начала — пока публика шуршала, скрипела и сморкалась — новый сосед вполголоса рассказывал Фандорину о «Ноевом ковчеге», причем с таким знанием дела, что первоначальное мнение пришлось переменить: не банкир и не адвокат, а, вероятно, какой-то важный театральный деятель или влиятельный рецензент.
— Есть разные мнения относительно режиссерского таланта Штерна, но в деловом отношении он несомненный гений, — словоохотливо начал господин Царьков, адресуясь исключительно к Фандорину, будто они сидели в ложе вдвоем. Впрочем, корнет Лимбах, кажется, был рад, что на него не обращают внимания.
— Он начал давать спектакли за неделю до открытия сезона и, что называется, использовал монополию на всю катушку. Публика повалила к нему, во-первых, потому, что больше ходить было некуда. А во-вторых, он выстрелил подряд тремя постановками, о которых в прошлом сезоне спорил весь Петербург. Сначала показал «Гамлета», потом «Трех сестер», теперь вот «Бедную Лизу». Причем заранее объявил, что каждый спектакль демонстрируется один раз, без повторов. Смотрите, что творится в третий вечер. — Знаток театральной жизни обвел рукой переполненный зал. — Здесь еще и коварный удар по главному конкуренту — Художественному театру. Они ведь намеревались в этом году удивить публику новыми постановками именно «Трех сестер» и «Гамлета». Уверяю вас, что после Штерна любая, даже самая новаторская трактовка покажется зрителям пресной. А «Бедная Лиза» — это просто эпатаж. Ни Станиславский, ни Южин не осмелились бы выходить с таким драматургическим материалом на современную сцену. Но я видел спектакль в Петербурге. Уверяю вас, это нечто! Луантэн в роли Лизы божественна! — Лысый господин смачно поцеловал кончики пальцев, на одном из которых блеснул внушительный бриллиант.