— Будто не понимаю, — сердито буркнул Деникин. — А какая роль отводится мне в этом спектакле?
— Замечательная роль, лучшая. Хотите стать новым Моисеем? Да лет через пятьдесят-семьдесят художники в масле увековечат этот Исход. Выведете людей из иноземного плена! Они рыдают, стенают, и взывают!
— Будет Вам говорить лозунгами, господин полковник. Тем более роль мою можно рассматривать и под другим углом. Слышали про козлов-провокаторов на бойне?
— Побойтесь Бога, господин генерал. Или слово Патриарха уже ничего не стоит?
Антон Иванович вспомнил фотографию в газете, внушительную фигуру с панагией поверх боевых орденов, и перекрестился.
— Быть по сему. Только учтите, выступать на митингах и клеймить проклятый царизм я не намерен.
— И не нужно, поверьте. Тем более так-то вот. Другое дело — осудить кровавую клику Николая Романова, опорочившую светлый и благой образ императорской власти.
— Даже так?:
— А что, можно иначе?
Вечер того же дня. Посольство СССР во Франции
Берия заперся в одном из кабинетов, тщательно задёрнул шторы, и достал из сейфа портативную радиостанцию. Чудо сие свободно поднималось одной рукой, не слишкой её утруждая восьмикилограммовым весом.
Дождавшись нужного времени, он коротко бросил в микрофон:
— Операция «Фридлинг» началась.