— Это ты понимаешь, а у Изи просто рефлексы сработают. Привык он, понимаешь, Берлин на шпагу брать.
— Так в прошлый раз, это он был? То-то портрет знакомым показался.
— Вот именно. Там нужно будет тихо и спокойно проехать, не привлекая излишнего внимания.
— Как Ленин? — Предположил Берия облизываясь.
— Обойдутся и без икры в вагонах. Там делов-то, передать Деникину пакет и инструкции тебе-младшему. Кстати, а как ты воспринимаешь себя самого в роли младшего брата? Да и старшего тоже?
— А неплохо воспринимаю. Можно сказать — положительно. Хотя сначала была мысль себя в Сибирь сослать, или, вообще, к стенке поставить. Я же помню, какой сволочью порой был.
— Ты что, Палыч, разве можно самого себя расстреливать?
— И я про то. Замечательный же человек, необычайно государственного склада ума.
— Тогда скажи мне, как гений гению, товарищ Берия. Какие у нас прогнозы по Германии?
— Пожалуй, что и никаких, Гавриил Родионович, — огорчил меня Лаврентий.
На его, обычно невозмутимом и непроницаемом лице, мимолётно отразилась сложная гамма чувств. Польщённое самолюбие от прямого обвинения в гениальности соседствовала с некоторым смущением. Как это — сам Лаврентий Павлович, а не может ответить на поставленный вопрос.
— Но хоть что-то можно сказать? — Я решил помочь выбраться из неловкой ситуации.
Ленивый такс открыл один глаз и тоже требовательно посмотрел. Знает, собака, что со мной отправляться придётся. Вот и готовится, собирает информацию.
— Трудно сказать, товарищ Архангельский, — начал Берия, — последнее время там чёрт те что творится. Ну кто ног подумать, что Адольф Гитлер полностью свихнётся в своих оккультных науках, объявит их страшной ересью, покается во всех грехах, и решит стать Христовой невестой?
— Разве он сейчас в монастыре?
— Зачем? В дурдоме, как и положено.
— И в Рейхе сейчас…?
— Бардак полный в Рейхе. После ухода Гитлера власть было перехватил Герман Геринг, но почти сразу же был убит на партийном митинге в Нюрнберге. Теперь оставшиеся партайгеноссе с упоением режут друг друга в битве за рейхстаг. Гинденбург в тюрьме. Тельман на Колыме. Поговаривают об отделении от Германии Баварского королевства.
— На этом направлении кто из наших работает?
— Наших нет. А вот с Сагалевичем стоит связаться. Наверняка кто-то из его родственников воду мутит.
— Фальц-Фейн? Дерипаска? Гогенцоллерн?
— Узнаю. — Пообещал Лаврентий.
— Что, из создавшейся обстановки, может вынести для себя полезного Советский Союз?
— О, там много чего полезного. И вынести, и вывезти. Или ты не в прямом смысле слова?
— Во всех сразу.