– За молодоженов! – закричала подвыпившая Татьяна, обращаясь к Федору, сама не понимая, о ком она говорит.
Федор прошел, взял услужливо подставленную Эллочкой кружку и выпил, морщась. После чего повернулся и вышел.
– Уволит, – вздохнула Василиса, отпихивая от себя Кутейкина, – теперь точно уволит.
– Я возьму тебя к себе, – обрадовался Кутейкин.
– Куда? В отдел?
– В семью! – заявил тот, налил себе шампанского и заорал: – За молодоженов!
Федор, которого в течение нескольких часов снова поставили на ноги, поднимался ими на свой начальственный этаж. «Вертихвостка, – думал он о Василисе, – замужем за одним, подает надежду другому, а целуется с третьим! Разумеется, с Кутейкиным у нее пустое сексуальное заигрывание, но какова девица! Под внешней чарующей оболочкой таится настоящая стерва. Нельзя доверять женщинам. Никак нельзя. Правильно мне тетка говорила, нужно жениться на той, что понравилась сразу, с первого взгляда. Чем больше на них глядишь, тем страшнее они становятся». Федор вздрогнул. Перед его взором медленно, но совершенно достоверно, проплыл образ той, что понравилась ему с первого взгляда. И это была Василиса. Почему-то сейчас, на лестничном пролете третьего этажа, он понял, что влюбился в эту обольстительную стерву, пакостившую ему на каждом шагу. Он отмахнул навязчивое привидение и пошел дальше. Нужно позвонить зубопротезисту и сказать, что он опоздает на прием.
– Это что она делает? – спросил шеф, отпрянув от окна.
– А кто ее знает, эту Василису? – Мотя прищурился сильнее. – Точно, целуется с каким-то придурком. А на меня напал тот, что стоит в дверях и офигевает от увиденного. Кричал, что он ее муж, и нес другую туфту в этом роде. Дал мне по животу больно. Я ему тоже дал, – Мотя радостно показал шефу на Федора, – гляди, какой синячище! Теперь вряд ли станет нарываться. Теперь он этого придурка станет бить.
– Что она хочет? Стравить своих же? Или они конкуренты? А в каком плане?
– Это тебе решать, в каком. Мое дело маленькое.
– Дело наше, общее. И оно большое. Стоит больших денег, Мотя. Сегодня будем трясти Василия, что-то он темнит насчет товара. Аванс получил, а товара все нет. Сегодня, Мотя, пусть Василиса, или как ее там, Эллис, сама разбирается со своими мужиками.
Они отошли от окна и исчезли за поворотом.
К обеду следующего дня Забелкин поднял монету со дна туалетной емкости, полностью опровергнув устоявшийся в мире постулат о том, что деньги не пахнут. Мыть монету было категорически нельзя. Внутри находилось то, что от воды могло пострадать. Оно могло пострадать и от содержимого забелкинского кишечника, но он свято верил в то, что судьба-злодейка обойдет его стороной. Поковырявшись пару минут с дурно пахнущим денежным знаком, Забелкин раскрыл монету. Судьба-злодейка не обошла стороной. Она явилась прямо сюда. Монета оказалась пуста. Забелкин засучил рукава и принялся тщательно проверять содержимое горшка. Если монета пуста, значит, оно выпало в горшок. Товар попал в его испражнения. Он про…л товар! Такого ему не простят, им этого не объяснить!