– Тише, – предупредила подруга, – не упоминай имя Пятихатки всуе. Она может проснуться, а у щенков должен быть крепкий и спокойный послеобеденный сон.
– Я тоже хочу спокойной жизни, – заявила Светлана, – потому ничего на себе переделывать не стану. К тому же можно просто сходить в «Галатею», меня приглашал туда другой. Там необязательно резать нос, можно сделать другие омолаживающие процедуры.
– А можно просто потоптаться на крыльце и поглядеть на форварда со стороны.
– Можно, – вздохнула Светлана, – но не нужно. Еще подумает, что я собираюсь стрясти с него долг.
– А он тебе что-то должен?!
– Да, – разозлилась Светлана, которой хотелось завершить этот разговор. – Он забрал мое сердце и до сих пор его не вернул! Но я подожду.
– Это тебе, Ланочка, нужно писать сказки. Я поняла, к чему ты клонишь: лучший хирург – время. Но время, к сожалению, не врач-косметолог. Моложе, поджидая, мы не станем. Время от времени нужно выходить замуж, как сказал один классик. Пушкин, что ли?
– Пушкин – это банщик, – тоскливо произнесла Светлана. – Но он вполне мог это сказать.
Как ни старалась Светлана доказать самой себе и Люсе: она легко переживет случившееся, на деле получалось совсем не так. Одно упоминание о том, что форвард может оказаться в своей «Галатее», лишило ее силы воли. Нет, отдаваться в его руки и отрезать какие-то части своего тела она не собиралась. Лишних частей у нее не было. Она бы хотела одного – прийти, посмотреть, убедиться, что с ним все в порядке, пусть даже звонить ей он не собирается, и тогда она сможет спокойно вернуться обратно в квартирку, где ей так хорошо одной.
– Можно позвонить Топтыгину, – предложила Люся, – и нанять его для выполнения грязных дел.
– Для чего мы можем нанять Топтыгина?! – не поняла Светлана.
– Ах, для этих, не грязных, а мокрых дел. Нам же придется устранять твою соперницу.
– Я никого не собираюсь устранять, Малкина! Никого! Я собираюсь просто посмотреть на него издали. И хочу взять тебя с собой с условием, что ты не станешь давать идиотских советов.
– А! – прищурила глаза та. – Все-таки собираешься туда! Это хорошо, только подождем еще полчаса, пока Пятихатка спит. Что у тебя еще есть, кроме блинов?
– Еще у меня есть визитка лихача. – Светлана сунула подруге телефонную трубку. – Звони ему!
Следить за любимым человеком – полное уничижение собственного достоинства. Но что делать, если хочется его увидеть до такой степени, что готова пожертвовать собственным носом?! Лучше поглядеть и успокоиться, чем решиться на обрезание. Лучше увидеть его с другой, понять, что все кончено, вернуться домой, наесться блинов и завалиться страдать. Нет, блинов после Пятихатки и подруги уже не осталось. Тогда просто вернуться домой и страдать. Но сначала увидеть его с другой! Смутная надежда на то, что Бекрушева она увидит грустным, понурым, замученным тоской, промелькнула в ее светлой голове и покинула со скоростью света. С чего это ему мучиться и тосковать? Не она же его бросила, обещая позвонить. И вообще, как это будет выглядеть, если она с Бекрушевым столкнется нос к носу?! Нужно будет ни в коем случае с ним не столкнуться. Она поставит на шухере Люсю с собакой, та хоть и малышка, но уже умеет лаять. Если что, то Люся промяукает.