Виктория села в кресло, взяла пульт и включила телевизор. Вечером все программы, за исключением «Культуры», показывали сериалы. В них тоже похищали, убивали, калечили каждую минуту… «Все как в жизни», – подумала Виктория и вжалась в кресло. Преступники не дремлют, сейчас они придут за ней для того, чтобы лишить ее молодой и красивой жизни. С кем связался Михаил?! Нужно позвонить Беркутову и обо всем рассказать! Нет, лучше позвонить маме.
Мама позвонила сама и поинтересовалась ответом Беркутова. Виктория соврала ей нечто невразумительное. Мама догадалась и потребовала от дочери немедленно предстать перед ее очами: жили они по соседству. Предлогом она выбрала свое новое платье, которое якобы должна была оценить Виктория. На самом деле Лизавета Ивановна собиралась вправить дочурке мозги, как часто делала, когда та сопротивлялась и стремилась жить этими самыми мозгами самостоятельно.
Виктория положила трубку и посмотрела на экран. Там на фоне темного жуткого леса с торчащими вершинами черных елей беглый бородатый каторжник насиловал молодую и красивую женщину. Она тряхнула головой, пытаясь прийти в себя, и выключила телевизор. Возможно, ей действительно нужно проветриться и сходить к маме. Позвонить Беркутову она всегда успеет. А вот преступники вряд ли до Виктории доберутся, если ее не будет дома. Виктория вскочила с кресла, схватила сумочку, надела туфли на шпильках и бросилась вон из своей квартиры.
Семен Семенович Таратайкин поругался с супругой в принципе из-за анекдотичной ситуации. Заядлый рыболов-любитель, он все свободное и несвободное время проводил с приятелями на рыбалке. Супруге Ангелине, миловидной даме в годах, это соответственно не нравилось. Как только она заканчивала читать очередной любовный роман, то бралась за мужа, пытаясь довести его до состояния идеального мачо, о котором прочитала в очередной раз. Становиться мачо Семен Семенович категорически не хотел, ограничиваясь букетиком гвоздик и очередным томиком любимой писательницы. Но сегодня супруга словно сорвалась с цепи и, тыча ему под нос Маркиза Равенторпа, потребовала неземной любви. Семен Семенович неосторожно напомнил Ангелине о предклимактерическом периоде и получил незаслуженные оскорбления. Их он бы выдержал стойко. Но жена в порыве гнева подняла руку на святое: выбросила с балкона все его рыболовные снасти. После такого не могло быть и речи о примирении. Семен Семенович гордо хлопнул дверью и отправился под балкон.
Возясь в кустах сирени, он собирал удочки, лески и крючки, не находя самого главного – мормышки. Без нее Семен Семенович оставался как без рук. Идти завтра утром на рыбалку без мормышки было не просто глупо, это было бы смешно! Но блестящий кусочек металла затерялся, как иголка в стоге сена. Семен Семенович пригляделся к осине, дрожащей на ветру звонкими листочками, и заметил в тусклом свете фонаря блеснувший металл. Мормышка зацепилась за дерево и не собиралась оттуда падать без посторонней помощи. Семен Семенович подбежал к осине и потряс ее за тонкий ствол.