– Кто знает, – шутливо подхватила Люция, – как бы выглядел пан Циприан Емел, если бы его желудок не поглощал такое количество алкоголя.
Он пожал плечами.
– Сейчас я вам скажу.
– Слушаю.
– Я выглядел бы, как какая-нибудь весьма твердая вещь, затянутая в одежду, туфли на картонной подошве, с послушно сложенными на собственной груди руками и головой на подушке из сена. Короче говоря, это был бы нормальный стандартный труп, зеленый и грустный, в четырех досках гроба. Вы поняли? Алкоголь оказывает большое влияние на фактор продления жизни личности под названием Циприан Емел. Это единственная жидкость, которая кристаллизуется таким образом, что через ее призму еще кое-как можно взирать на эту паршивую действительность, на лица и морды сброда, населяющего эту планету, и солнце, которое бессмысленно питает на ней столько ненужных чудовищ. Люция сказала серьезно:
– Возможно, потому действительность кажется вам паршивой, что вы рассматриваете ее через призму бутылки.
– Дорогая пани, существуют два вида бутылок: полные и пустые, а я умею сравнивать и уверяю вас, что через наполненную мир выглядит совершенно иначе, чем через пустую.
– И вам не пришло в голову, что на мир можно смотреть, не употребляя никакой "призмы"?
Он презрительно усмехнулся.
– Приходило, случались такие времена. У меня был такой период в жизни, который сейчас я назвал бы телячьим. Я был тогда настолько глупым, что сейчас мне даже трудно поверить, трудно охватить масштаб моей тогдашней глупости.
– Я опасаюсь, что глупостью вы называете идеализм.
– Ну, вот вы снова, – запротестовал Емел. – Идеализм – это не глупость, это окончательный идиотизм.
Люция недоверчиво посмотрела на него и махнула рукой.
– Не верю и скажу вам, что я не верю вашему цинизму. Это маска, с помощью которой вы прячетесь от самого себя.
– Вы угадали, мадам, – ответил он уважительно. – На самом деле я – херувим, который прячет ангельский пух своих крылышек
под жилеткой. Поэтому я и не моюсь, чтобы не разоблачиться.
– Ваши шуточки меня не убедят. В таких случаях интуиция меня не подводит. В глубине души вы остались таким же, каким были тогда.
– Когда? – спросил он подозрительно.
Люция заколебалась.
– Ну, во времена своей молодости, в те времена, когда вы были, как говорите, глупым.
Емел прищурил глаза и скривился.
– Давайте оставим эту тему, – сказал он уже другим тоном. – Если бы даже так и было, то зачем вы мне напоминаете об этом?..
Он повернулся и пошел медленным, тяжелым шагом.