– Да, вижу. Но хочу, чтобы вы знали: часть души сына – может быть, лучшая часть – лежит в могиле вместе с вашей дочерью.
– Думаю, что понимаю вас, – сказала миссис Эдер. – Спасибо за то, что пришли, – это значит для нас больше, чем вы можете себе представить.
– Живите в мире, – сказала миссис Калакос.
Когда разговор закончился, я повез ее вдоль ряда родственников. Ричард Эдер сидел рядом с отцом, его лицо ничего не выражало, зато зрачки прыгали из стороны в сторону, как мячики для пинг-понга. Он был бледен и выглядел нелепо в тесном костюме, но Ричард вышел из дома, что, по-моему, было хорошим знаком.
– Ричард, – кивнул я.
– Привет, Виктор.
– Как дела?
– А как вы думаете?
– Понемногу становится легче.
Когда мы поравнялись с Моникой, она обняла меня и прошептала в ухо:
– Спасибо, спасибо, спасибо.
В тот день она была одета скромно, под старшеклассницу, и должен сказать, что ее приветствие было для меня необыкновенно приятным.
– Это миссис Калакос, – сказал я – Мама Чарли.
– Спасибо, что пришли, – улыбнулась ей Моника.
– Я не могла не прийти, дорогая. – Старуха смерила ее взглядом. – Ты хорошенькая. У тебя в доме есть место для Виктора?
– Нет, мэм. Только для собаки.
– Жаль, хотя это значит, что у Талассы еще есть шанс.
– Выходит, наши так и не начавшиеся личные отношения мы будем поддерживать на большом расстоянии? – спросил я у Моники.
– Да. Я переезжаю. На Западное побережье.
– В Голливуд?
– Почему бы и нет? Ты все время повторяешь, что мне нужно сменить обстановку. Может, так оно и есть.
– Где остановишься?
– Лена сказала, что я могу некоторое время пожить с ней и Брайс.
– Лена?
– Да. Понимаю, что это странно, но мы с ней подружились. Мы почувствовали себя родными, как сестры. Кроме того, Лена обещала помочь мне с работой. Может быть, даже в настоящей юридической фирме. А может быть, я устроюсь кем-нибудь еще.
– Танцовщицей?
– Актрисой. Рекламные ролики и все прочее.
– Ты собираешься сниматься в кино?
– Почему бы нет? Ты же знаешь, я не стесняюсь выступать на людях. При этом ощущаю такую легкость, как будто могу летать и делать все, что вздумается. Знаешь, Виктор, похоже, что все – ты, татуировка, поездка в Лос-Анджелес, где я познакомилась с Леной, Чарли и та ужасная женщина с пистолетом – было предопределено. Шанталь хотела, чтобы я узнала правду. Когда нашли сестру, с меня как бы упали тяжелые цепи. Что делать, когда исчезает цель жизни?
– Лететь в Лос-Анджелес и сниматься в рекламе, – сказал я. – Ты будешь иметь потрясающий успех, Моника, я в этом уверен. Как сказал Тедди, для человека из Филадельфии нет ничего невозможного, нужно только выбраться из города.