– О чем говорит этот клоун? – сердито осведомился Лешка.
– Составляет меню для своей конячки, – насмешливо ответил я.
– … а мага я доставлю Салтуку, – продолжал тем временем свои мечтания возница.
У меня уже сложилось определенное мнение о нем. Явно Салтук не счел нужным просветить этого любителя кинднеппинга о том, с кем тот имеет дело. Просто сказал, что мы опасны, а чем именно – это, вроде бы как, и без нужды. Да, это прокол.
– Не вздумай в меня кидать своим «шаром огня», – наконец-то, заметил мой пульсар наш герой. – Салтук хорошо защитил меня от него. Тебе он не поможет!
– Гариэль, как там у тебя с теми лианами? Сможешь?
– Тут нет жизни, – даже как-то обиженно прозвучал ответ. – И почему я не взяла с собой лук?
– Если бы знать, где упаду, так я соломки бы подстелил, – буркнул брат.
– Не гони волну! – процедила Аранта, – я его и без лиан сделаю.
– Не на смерть, товарищи, не на смерть, – хмыкнул я. – он еще должен многое рассказать.
– Как бы его лошадка нам не помешала, – озабоченно проговорил Тимон. « Эй, малыш, ты как?» – окликнул я свое второе «я». «Всссегда!» – тут же последовал ответ.
– Значит, решено! Аранта бери на себя мечтателя, а я шугану лошадку, – проговорил я. – Остальные – разбежались в стороны!
– Ну, вы! Хватит болтать! – крикнул возница, доставая какой-то амулет. – Готовьтесь к смерти.
– Действительно! Хватит болтать! – сказал я, делая шаг вперед и окутываясь желтым сиянием.
Я еще успел заметить, как Тимон, ухватив за рукав опешившего Лешку, рванул его в сторону, как размытой тенью Аранта рванулась к вознице, как отскочила подальше от меня Гариэль.
– Ну, шшшто? От этого тебя Сссалтук защитил?
Молниеносным броском я перехватил, рванувшегося было к Аранте, скакуна. Ухватив его зубами за круп, поднял вверх и, мотнув головой, отбросил далеко в сторону. Лучше пусть не лезет. А то, не посмотрю на одобрение, или неодобрение первого «я», сожру, и фамилии спрашивать не буду!
Возница не успел ничего сделать со своим амулетом. Когда тобой начинает заниматься Аранта, то вообще, успеваешь очень немногое. Амулет лежал у ног возницы, а сам он, с заботливо завернутой Арантой за спину рукой, смирно, хоть и, скорчившись от боли, стоял на коленях.
Я пригнулся к нему. Возница поднял на меня глаза. Странно. Чего это он так побледнел? Неужели я так некрасив, что взглянув на меня, люди ужасаются? Надо будет найти зеркало. Большое зеркало! И почему, спрашивается, мое первое «я» так ехидно хихикает? В конце концов! Как заваривать кашу, так первое «я», а как расхлебывать ее, так мне? Вот пусть дальше и занимается этим!