У ворот, тем временем, возникла некая личность. Мужичок, одетый в ливрею на голое тело, в старых застиранных штанах, подпоясанных обрывком веревочки. Он с любопытством пялился на нашу компанию, переминаясь с ноги на ногу. Увидев, что на него обратили внимание, он с достоинством низко нам поклонился и просипел:
– Просю прощения у благородных господ, но господин барон, значицца, в отсутствии, и пущать никого не велено.
– Это, в каком таком отсутствии? – не вытерпел я. – Тан Горий, мы не ошиблись? Мы попали туда, куда и стремились?
– Именно туда – куда стремились, – кивнул мне головой Горий.
– Значит, барон уже не в отсутствии! – заключил я, и уже обращаясь к мужичку за воротами:
– Прибыл барон уже. Вот он – я! Открывай ворота!
– Дык, откель я знаю, что вы, ваша млсть и есть наш барон?
А ведь действительно! Откуда? Где же мои грамоты. Хотя что-то сомнительно, что эта личность знает хотя бы буквы, я уже не говорю о чтении. Ему мои грамоты, как ослу – светофор.
– Покажи ему свой баронский перстень, – негромко сказал тан Горий.
– Вот! – я ткнул под нос мужичка свой перстень с головой сапсана. – Видишь? Открывай!
Тот внимательно рассмотрел перстень, не спеша подошел к воротом, повозился, и створки, со скрипом, начали открываться.
– А он не торопится, – осуждающе заметил Тимон.
– Дык, ваша млсть, куды ж торопиться?– отреагировал мужичок.
– Объяснить? – не вытерпел Тартак. – Тебя как, с одного удара поторопить, или хочешь растянуть удовольствие?
– А вы меня не пужайте, ваша млсть, – невозмутимо ответил мужичок. – У меня, вона, господин барон есть. Я евонный слуга, а не ваш.
Палица Тартака совершила движение, которое никак нельзя было истолковать двояко.
– Тартак, – счел своим долгом вмешаться тан Горий, – сей индивидуум прав. Ты не имеешь права наказывать слугу другого дворянина. Колин – это твой хлеб.
Мда. Однако, хлебушком меня угостили! Как бы черствым сухарем не подавиться!
– Как тебя зовут, служивый? – остановился перед мужичком, пока остальные проходили в ворота.
– Дык, Самошкой кличут, ваша млсть, – бодро отрапортовал мужичок.
Я попытался вспомнить, как таких вот шутов обзывали в книгах. Вроде бы, их называли привратниками. А что? Есть ворота, а он при воротах.
– А теперь закрывай, Самоха, ворота, – распорядился я.
Мда, слуги тебе попались – не очень, – посочувствовал Тимон, шагая рядом со мной.
– Ничего! – ответил я. – Построить пару раз рядами и колонами – по другому забегают.
– А другого домика, поменьше, у вас нет? – вдруг, спросила мама жалобным голосом.
– Что вас не устраивает в этом, лоресса Еугения? – озабоченно спросил Тюрон, который, кстати, тоже присоединился к нашей компании.