Вооружен был Остров отменно, пушками, торпедами да минами, одно обидно: не было на нем окромя реакторов, в количестве тридцати штук, ни одной бомбы атомной, либо водородной, ни единого снаряда нейтронного не имелось в его обширных трюмах. Не желало правительство рисковать: хранить такие сюрпризы рядом с министерствами, уж с реакторами мирились, скрипя зубами, поскольку для подвижности Остров и создавался. Конечно, от внешних воздействий, уже только за счет собственной массы, был Остров на славу защищен: взорвись, хоть в ста метрах, мегатонна: не перевернуть ей такую махину, не расплавить целиком. Но ведь разве позволительно превращать резиденцию родного правительства в карусель?
Вот и плавала рядышком эскадра, атомную неустроенность столицы компенсировала. Назывался тот флот у брашей – Первой Островной Армадой, и был у них самый мощный из всех двадцати флотов.
Ему было очень неудобно и больно еще до возникновения окружающего мира, а когда сознание возвратилось, боль обрела точные координаты и тогда ему захотелось пощупать то место, где раньше имелся лоб, но это оказалось невозможно, слишком отекли руки, сцепленные вдоль позвоночника. Он всегда опасался сюрпризов и ему до странности много везло сегодня. До разговора с Баллади он думал, что судьба дает ему подарки задарма, однако теперь он знал: просто, действовали законы больших чисел, среди множества активизированных сегодняшней ночью агентов, он был единственным, кто вышел на связь и, очень возможно, единственным выжившим. Ему страшно фартило за счет крайнего невезения большинства. Похоже, эта аномалия слишком увлеклась своим отклонением от общей статистики. Теперь она опомнилась и резко вернулась в общий строй. Он приоткрыл веки: прямо в глаза безразлично смотрели десять спаренных металлических трубочек, очень гармонируя с новой действительностью.
– Нет, право, эти цыплятки поспели вовремя, – грубым голосом прочавкал «голубой дракон» сидящий напротив, со смаком затягиваясь дешевой многоразовой сигарой фирмы «Рейт-Колби». – Как считаешь, Кукла?
В лицо Лумису вонзился острый, противно отдающий мятой, клубящийся клочок розового дыма, но он не отстранился, а молча стерпел это очередное неудобство.
– Угу, – процедил другой «дракон» с длинными красиво распущенными по эполетам волосами. – Ну и харя у этого тюфяка.
Ближний полицейский неприятно засмеялся и вновь закутался в облако омерзительного запаха. В этот момент, луч, подающий из стрелкового окошка, передвинулся и упал на синие перепончатые крылья, обнажив то, что находилось под каской. Лумису стало не по себе, он не любил мужеподобных женщин.