Ответа не последовало. Он постучал снова, уже громче.
— Оливия! Оливия, открой, мне надо кое-что тебе показать! — быстро произнес он сердитым шепотом. Не хватало только сейчас начать объясняться с женой!
— Я слушаю тебя, барон Вейтарн, — холодно ответили из-за двери.
— Оливия, я… — Он растерялся. — Оливия, тут в сарае… ребенок!
— Что? — Дверь открылась. — Где ты его взял? Разве так его держат? Дай немедленно сюда! Как это случилось?
Барон коротко рассказал.
— О милосердная Ялини, вразуми нас, — вздохнула Оливия.
— Смотри молчи об этом, — сумрачно проговорил Вейтарн. — Дворецкому я заткну глотку. Я не хочу, чтобы узнали… ну, эти две… — Он осекся, отворачиваясь, чтобы жена не заметила краски стыда на его щеках.
— От меня они никогда ничего не узнают, — отозвалась баронесса, ловко распеленывая малыша.
Барон в некоторой растерянности топтался у дверей — он чувствовал, что этот ребенок может помочь ему помириться с Оливией и…
— Всесильный Творец, — вдруг охнула Оливия и почти упала на лавку. — Посмотри сюда, Вейтарн, посмотри, ради всего святого!
Барон, осторожно ступая, подошел к столу и нагнулся над ребенком. Он наклонялся все ниже и ниже, а потом, внезапно обмякнув, сел на пол и обхватил голову руками. Из горла у него вырвалось глухое рыдание.
— Именно так, — сухим и беспощадным голосом произнесла Оливия. — Это принц Трогвар. Наследственный знак на теле — он вот-вот исчезнет, виден, наверное последние дни… Ну, и что ты теперь станешь делать, доблестный барон, столь верно служивший законному правителю Халлана? — Она дрожала от ярости.
— Если ты не знаешь сам, я скажу тебе, — продолжала она, видя, что Вейтарн не отвечает. — Мы должны вырастить его. Воспитать как принца. И если ты еще не забыл, что барон Вейтарн слыл честнейшим и благороднейшим из всех сэйравов королевства, ты послушаешься меня.
— Но здесь… но у нас же… — простонал барон, по-прежнему держась за голову обеими руками.
— Эти демоны в женском обличье, которых так ценят твои дружки по заговору? — презрительно усмехнулась Оливия. — Не беспокойся. Я все устрою. Мне нужно только золото.
— Сколько угодно! — возопил барон, радуясь забрезжившей возможности помириться с супругой и хоть как-то смягчить укоры совести.
Не прошло и минуты, как он вернулся с двумя увесистыми кожаными кошелями. Оливия тем временем уже набросила на плечи темно-серый плотный плащ и разбудила слугу. Баронесса поспешно перепеленала ребенка, спрятала принесенные бароном кошельки в складках просторного плаща и шагнула к двери.
— Не следи за мной, — сурово молвила она, видя движение барона. — Со мной ничего не случится. От нежелательных встреч меня защитит Гар.