— Не волнуйся, Стэрри свое получит. — Леннокс устраивается на полу, берет Робин за руку. Его переполняет чувство вины. Я упустил Бритни, потому что незаслуженно осудил Анджелу Хэмил. Теперь я унижаю Робин тем, что незаслуженно осуждаю ее — или заслуженно, разницы никакой.
Неизвестно почему Ленноксу вспоминается эпизод из прошлого. Ему двенадцать; в приступе подростковой ярости он непонятно зачем врывается в комнату своей сестры Джеки — и застает ее за минетом. Последовал семейный скандал. И не по поводу бестактности Леннокса или неприемлемого поведения Джеки и ее приятеля. Нет, скандал разразился позже, когда сестра нашла на чердаке свою старую куклу Марджори, ту самую куклу, с которой носились и она, и Рэй. На пластиковом лбу Марджори шариковой ручкой было нацарапано «СОСКА».
У Робин скорбное лицо; впечатление портит размазанная, и дорожки слёз.
— Надо ехать к Тианне, пока полиция не явилась. Робин хочет кивнуть в знак согласия, но в этот момент за Леннокса открывается дверь. — Опоздали, голубчики — она явилась. Леннокс оборачивается — и видит Ланса Диринга, проигрывающегося запасным ключом.
— Доверяй, но проверяй. — Диринг с ухмылкой кивает на ключ.
Леннокс отмечает и еще кое-что: у Диринга очки с двухфокусными линзами, линии рассекают стекла поперек — вверху непроницаемая тьма, внизу муть. Третий момент: Диринг наставил на Леннокса пистолет.
— Рэй, ты кто такой? Только не трави баланду насчет планирования свадеб. Ты беднягу Тигра так отделал, что любо-дорого. Мы его нашли. В сортире на полу валялся, кругом крови- и зубы россыпью. — Дирингова мимика демонстрирует невольное уважение. — Итак, кто ты такой, твою мать?
— По-моему, это уже не важно. Все кончено, Ланс.
— И для тебя, и для меня.
— Ланс, милый, освободи меня, пожалуйста, освободи, — ноет Стэрри.
Леннокс меряет Диринга взглядом, черная «вареная» джинсовая рубашка, заправленная в брюки из небеленой парусины, словно для подиума сделанные кроссовки вызывают у него внезапный приступ отвращения.
— Ты в меня не выстрелишь. Ты сроду в людей не стрелял, — спокойно произносит Леннокс, а сам думает о Билле Риордане, нью-йоркском отставном копе. Нет, здесь же Юг. А Флорида разве считается тем самым Югом? Разве здесь охотники живут? Нет, все больше рыбаки.
Диринг мрачнеет, под очками, под нижней их частью, муть становится гуще.
— Ты-то откуда знаешь?
Леннокс понимает: гарантий никаких, положение отчаянное. Думает об отце. О Бритни. На секунду задается вопросом, увидит ли их по ту сторону — если смерть такова, как принято считать.