– Я тоже не вижу в этом смысла, – произнес Конан. – Мне недосуг участвовать в придворных склоках. Я солдат, о большем не мечтаю. Да и как могу мечтать, ведь гирканийцы не любят иноземцев, в лучшем случае – терпят.
– Это мудро, – ответила вендийка. – Человек должен знать предел своих возможностей… Но должен знать и на что он способен. – Она подошла к нему поближе; благовония ударили ему в ноздри. Он внезапно насторожился.
– Ты осторожен, Конан, – сказала она. – Ты как будто ни о чем и не думаешь, кроме верной службы кагалу… Какой бы придворный из тебя вышел!
Она валила из сосуда кагана две чаши и подала одну Конану. Тот пригубил вина.
– Надеюсь, что нет, госпожа. У меня нет вкуса к дворцовым интригам. Я-то думал, что у гирканийцев такого не водится. Оказалось – и здесь есть…
– Вот как, – сказала она, подойдя к нему так близко, что он почуял запах ее пота. – Есть царь – всегда найдутся люди, служащие ему, извлекающие выгоду из его власти. Такие люди всегда на ножах друг с другом. Мудрены знают, кому из них достается победа…
– Мне это неинтересно, – ответил Конан. – Пусть каган награждает меня за мои деяния на поле брани..
– Да, – сказала она, – ты не из тех, кто пользуется в своих целях чужой властью. Ты, как огромные тигры восточных лесов, силен и одинок. Я похожа на тебя, Конан, во многом похожа, но оружие у нас разное. – Внезапно она обвила руки вокруг могучей шеи киммерийца.
Конан был ошеломлен. Да, соблазнительной наложнице удалось разбудить его страсть, но еще в большей степени – опасения. Если его застанут в таком положении с женщиной кагана, это – верная смерть.
Лакшми запустила нетерпеливые пальцы в черную шевелюру киммерийца. Другой рукой она разорвала цепочку у себя на груди. Ожерелья попадали, обнажились соски; наконец женщина, смеясь, резким движением сбросила юбку, висевшую на унизанном жемчугами пояске.
– Ах ты вендийская сучка! – Конан оттолкнул Лакшми от себя.
Она упала на солому, расстеленную на полу рядом с диваном.
– Что ты делаешь! – Он хотел ударить ее, но внезапно почувствовал головокружение. Он вспомнил, как она провела рукой по его шее. Эта женщина отравила его! Он потянулся к мечу, но почувствовал, что руки не слушаются его.
– Господин мой! – закричала вендийка. – Спаси меня! Конан обернулся и увидел, что у входа в шатер стоит каган.
Рядом с ним топтался Данакан. Старик непристойно хохотал.
– Видишь, каган? Вот об этом я и предупреждал. Чужестранец ненавидит нас. Сейчас, напившись, он пожелал завладеть твоей женщиной.
– Каган, – начал Конан, чувствуя, что язык еле ворочается во рту. – Я не…