- Ты еще слишком молода, чтобы делать вид, как будто тебя уже не интересует происходящее наверху. - Ильен усмехнулась и подмигнула мне.
Помню я ее в человеческом облике - гибкая, фигуристая красотка с выбеленными природой и жарким солнцем волосами. Яркие юбки вихрем взлетают с каждым движением в танце, искристая широкая улыбка не сходит с губ. Редко-редко мелькнет лунный отблеск в глазах, почудится на миг пышный волчий хвост, но люди обычно этого не замечают. Куда им, когда такая девица завидные кренделя в пляске выписывает да скачет через высокий весенний костер, не подобрав пышных волос!
- Интересует, но не так, как тебя. - Я перебирала кончиками пальцев холодные пряди волос зимней сестры, и тяжесть в груди, вызванная отгремевшей более двух веков назад историей, потихоньку отпускала. - Покорить людей нашей способностью чаровать очень просто, а я хочу их понять. Почему они сгорают в скоротечных чувствах дотла, почему рвутся на поле битвы во имя чужой, не своей цели?…
- И зачем ищут исполнения желаний среди сумеречной нечисти, ведь так? - Ильен села, внимательно глядя на меня сквозь бело-серую челку. - Это люди. Они лишены долгой жизни, но взамен наделены великой свободой воли, особенно те, кому посчастливилось родиться без дара колдовства. Может, именно поэтому они тянутся к тому, чего избегают ши-дани, но, как показала история, не чураются некоторые из фаэриэ. В стремлении показать, что и они могут то, что другим не под силу.
Мы замолчали. Холодный ветер, что гнал по небу серые дождевые облака, утих, а солнце вновь проглянуло сквозь потихоньку рассеивающуюся пелену туч. Я потянулась к изящной, сделанной из множества скрепленных друг с другом с помощью воска полых стеблей тростника флейте и поднесла ее к губам.
Чистый, нежный звук разлился над глубоким озером, заполнил собой пространство, скользнул на крыльях ветра меж хрупких стволов трепещущих осин, эхом отозвался где-то в глубине Осенней рощи. Мелодия рождалась неторопливо, степенно. Она захватывала все больше и больше, становилась все сложнее, богаче и напевней, раскрывалась постепенно, как пышный, яркий, словно обагренный кровью, георгин под осенним солнцем. Траурный цветок в память уходящему лету.
Флейта принимала мое дыхание и отдаривалась чудесной музыкой, той, что смертные иногда слышат в молчаливом осеннем лесу в гулкой, звенящей тишине. Эхо чего-то невыразимо прекрасного, но уже ушедшего. Подобно флеру духов, остающемуся после того, как вышла за дверь прекрасная женщина, навсегда запечатлевшая свой образ в глубине податливого человеческого сердца, мелодия моей флейты плыла сквозь Осеннюю рощу, принося успокоение мне и разгоняя унылые облака над озером. Только в Алгорских холмах я могла играть так - вплетая медно-золотую нить звука в канву мироздания, оставляя там свой блескучий след и где-то что-то изменяя. Слегка, самую малость - но навсегда. Эхо моей флейты достигнет поверхности, отзовется в людских землях даже весной - и осенью в лесу на малозаметном деревце появятся листья с золотыми, блестящими на солнце прожилками.