Подозрения еще более усиливаются, когда мы узнаем, что Г.Шлиман, оказывается, вел какие-то загадочные переговоры с ювелирами, предлагая им изготовить якобы КОПИИ якобы найденных им золотых "античных" украшений [472], с.130-131. Он объяснял свое желание тем, что хочет иметь "дубликаты" на случай, если, как писал Г.Шлиман, "турецкое правительство затеет процесс и потребует половину сокровищ". Цит. по [472], с.130. Однако, ввиду всех темнот, окружающих "деятельность" Шлимана в 1873 году, не совсем ясно, вел ли Шлиман эти переговоры с ювелирами ПОСЛЕ "находки клада" или же ДО НЕЕ. Что если до нас дошли следы его переговоров об ИЗГОТОВЛЕНИИ "клада Приама" РАНЕЕ того момента, когда он в ОДИНОЧЕСТВЕ "обнаружил клад" на холме Гиссарлык? Г.Шлиман писал: "Ювелир должен хорошо разбираться в древностях, и он должен обещать не ставить своего клейма на копиях. Нужно выбрать человека, который меня не предаст и возьмет за работу приемлемую цену". Цит. по [472], с.130. Однако, агент Г.Шлимана, Борэн, как пишет Элли Криш, не желает брать на себя никакой ответственности за такое СОМНИТЕЛЬНОЕ ДЕЛО. Он (Борэн - А.Ф.) пишет: "Само собой разумеется, что ИЗГОТОВЛЕННЫЕ КОПИИ НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ДОЛЖНЫ ВЫДАВАТЬСЯ ЗА ОРИГИНАЛЫ" [472], с.130-131. Тем не менее, оказывается, Борэн "порекомендовал Шлиману фирму Фрома'н-Ме"ри'с на улице Сент-Оноре (в Париже - А.Ф.). Это семейное предприятие, сообщил он, имеющее выдающуюся репутацию с XVIII века и держащее у себя на службе многочисленных художников и мастеров" [472], с.130. Между прочим, в XIX веке "носить АНТИЧНЫЕ УКРАШЕНИЯ стало в определенных кругах модой. Так, принцесса Канино, жена Люсьена Бонопарта, часто появлялась в свете в ЭТРУССКОМ ожерелье, что делало ее бесспорным центром праздничного приема" [472], с.134. Так что у парижских ювелиров могло быть много работы.
Элли Криш, не оспаривая подлинности "клада Приама", отмечает, что трудно определенно утверждать, будто Г.Шлиман действительно изготовил "копии". В то же время Элли Криш аккуратно сообщает следующее: "Однако слухи о копиях, которые будто бы заказал Шлиман, НИКОГДА С ТЕХ ПОР НЕ УМОЛКАЛИ" [472], с.131.
Элли Криш резюмирует: "Некоторые неясности и противоречия в различных описаниях этого открытия, ТОЧНАЯ ДАТА КОТОРОГО ДАЖЕ НЕ УКАЗЫВАЕТСЯ, побудили скептиков усомниться в ПОДЛИННОСТИ НАХОДКИ... Эгоцентричным, дерзким фантазером и патологическим ЛЖЕЦОМ назвал Шлимана Уильям М.Колдер III, профессор античной филологии университета штата Колорадо" [472], с.13.
Между прочим, считается, что Г.Шлиман открыл еще одно замечательное "древнее" захоронение, а именно, в Микенах. Просто поразительно как ему "везло на античное золото". В Микенах он "обнаружил" золотую погребальную маску, которую тут же объявил маской "того самого древнего гомеровского Агамемнона". Сегодня историки аккуратно пишут так: "Генрих Шлиман считал, что маска, обнаруженная в одной из гробниц в Микенах, сделана с лица царя Агамемнона; однако позже БЫЛО ДОКАЗАНО, ЧТО ОНА ПРИНАДЛЕЖАЛА ДРУГОМУ ПРАВИТЕЛЮ, ИМЯ КОТОРОГО НАМ НЕИЗВЕСТНО" [593], с.14. Интересно, как археологи "доказывали" принадлежность маски правителю, имя которого нам неизвестно?