— Хм, — Эйнор открыто потянулся и зевнул. — Есть поесть?
— Да, тут, мы поставили, — Фередир нырнул в шалаш. — Вот же.
— Сюда вынеси. И куртку, — Эйнор сел на один из черепов. Потянулся, зевнул. — Выиграл и молодец, — рассеянно сказал он, влезая в поданную Фередиром куртку.
Следующие минут десять рыцарь ел. Жадно и быстро — не забыв, впрочем, перед этим посмотреть на запад. Оруженосцы почтительно взирали. Наконец Гарав кашлянул и спросил:
— Могучий Оби ванКеноби, тренироваться будем?
— Кто? — нахмурился Эйнор, поднимая глаза.
— Рыцарь был такой, — туманно пояснил Гарав. — Погиб геройской смертью в борьбе со злом.
— Да? — Эйнор отставил поднос. — Ну тащи палки. Любые…
…Эйнор словно и не валялся совсем недавно без сил. Сперва он загонял Гарава и отлупил его. Потом сделал то же с Фередиром. Потом сделал то же с обеими мальчишками. Потом Фередир угодил ему по голове, и Эйнор одобрительно сказал:
— Отлично.
— Я отвлекал, — ревниво заметил Гарав, перекидывая шест из руки в руку. — Без меня бы ничего не получилось. Я…
Эйнор кашлянул, и Гарав прекратил славословия в свой адрес…
…До вечера оруженосцы прогуляли коней и долго думали возле обнаружившейся реки — купаться или нет. (Первым в воду прыгнул Гарав и гордо заявил потом, что даже не пискнул. Что было не удивительно — от холода перехватило дыхание.) Потом — просто валялись на шкурах и слушали, как Эйнор, тоже устроившись на постели, бесконечным потоком рассказывает нуменорские легенды — новые и новые. Легенды были потрясающе интересные, в этом Гарав уже успел убедиться. Но раньше Эйнор никогда не выдавал сразу столько.
После ужина все трое просто–напросто завалились спать. Точнее — улеглись. Сухие полешки в очаге прогорели быстро, оставив россыпь углей. Снаружи тоже всё успокоилось — звуки леса задавили немногочисленные звуки из людских жилищ. И тогда Фередир спросил — лёжа на животе и поставив подбородок на руки (а в глазах отражались тлеющие угли):
— Ночью ты возьмёшь нас с собой?
— Возьму, — сказал Эйнор и шумно повернулся под шкурами. — Спите…
…Гараву снился сон. Впервые за все дни, прошедшие с той схватки у ручья.
Он был в брошенном каменном городе, величественном и печальном, где из ниш в стенах и с площадок бесчисленных лестниц, уводивших почему–то всё время вниз, глядели каменные статуи воинов, мудрецов и прекрасных женщин. Гарав искал Мэлет. Искал на улицах и лестницах, на крепостных стенах (что за ними, вокруг города — он не мог различить) и во дворах, в домах и на гулких солнечных площадях, где было почему–то очень страшно, и солнечный свет душил, как упавшая сверху золотая плита.