— Получается, — сказал эльф.
— Что? — не понял Гарав.
— Быть умным, — пояснил эльф, и Гарав рассмеялся.
— Ты, конечно, знаешь меня, — сказал мальчишка, — ведь тут всего трое людей. А я не знаю тебя, а ведь ты из хозяев этого места. Кто же назвал меня умным?
— Я Элронд сын Эарендила, — сказл эльф.
— Мастер… — Гарав запнулся и, опустившись на колено, прижал ладонь к груди. — Прости, мастер!
— За что? — эльф поднял мальчика. — За то, что ты быстро бегаешь и громко смеёшься? Но это значит, что тебе хорошо здесь — не это ли высшая похвала для хозяина? За то, что пытался умничать? Но право — у тебя это неплохо получалось… И, по чести сказать, я ведь искал тебя, Гарав Ульфойл.
— Меня, мастер Элронд? — Гарав недоверчиво посмотрел на эльфийского владыку. — Но я всего лишь оруженосец Эйнора. Младший даже.
— И тем не менее… Послушай, — неожиданно поднял ладонь эльф.
Девичьи голоса совсем недалеко пели непонятное, но красивое:
— U–hlapa hrestannar haire,
з–ola Taniquetil orna:
Rondoryassen Valie Vaire
Ambartaly' eserie morna.
MМ ungwe, mi rieli carine,
Ve parmasse namar nar tehte:
Man firuva nennen, man narinen,
Man lantuv' o maica nehte.
Nan metta — na ilyave metta:
Li hiruv' u–hlarima yalme,
Et antollo keluva quetta
«Si firan…» — ar queluva calme…
Mi Mandos encoyuva faire,
Ar mettale kenuva 'n ambar,
Y' etekie Valie Vaire
O melke rondoryaron rambar.
Ar loicolya kemenn' entulala
Ve kemello orte mi–yesta,
Ar ter ande yeni, u–sulala,
Caitava undumesse, esta.
…Nan… ye! O sin' ard' apa lЗmi
Atanion lacuva seldo,
Ar rucuva linte talluni
i loti or noire Eldo.*
*Не стремись в полете к дальним берегам,
Не мечтай о высоком Таникветиле:
В своих чертогах валие Вайрэ
Уже соткала твою черную судьбу.
В паутине, в искусных гирляндах,
Как в книге, записаны приговоры:
Кто умрет от воды, кто — от огня,
Кто упадет на острый наконечник копья.
Но конец — всегда конец:
Тебя найдет неслышимый зов,
Изо рта вырвется слово
«Сейчас умираю…» — и погаснет свет…
В Мандосе оживет призрак,
Что записала валие Вайрэ
На великих стенах своих чертогов.
А тело возвратится в землю,
Как из земли поднялось в начале,
И через долгие века, бездыханное,
Оно будет лежать в темноте, отдыхая.
Но — вот! По этой земле, по прошествии времени,
Ребенок из Людей будет бегать,
И резвые ступни раздавят
Цветы на могиле эльфа.
(Vinyar Tengwar N26, ноябрь 1992)
— Мэглор, — сказал Гарав. Он сам не знал, почему у него вырвалось это имя. Но он был уверен, что прав — и это стихи Мэглора.
— Да, это Мэглор, — сказал Элронд спокойно. — Я его слышал. И видел. А ты?
— Видел и слышал, — коротко и серьёзно ответил Гарав.