И правда затянул не просто старую — древнюю песню, которую пели, наверное, его предки, кочуя на востоке — в те дни, когда Нуменор ещё не встал из волн и не ушёл под воду Белерианд…
— Из–за кургана беда
Глазами волчьими глядит…
Там бродит гнусный вастак -
И, верно, будет мной убит!
Чтоб угодить небесам -
Ему башку я снесу
И вражий череп отдам
Да в дар Крылатому Псу–у–у–у–у–у–у!
Часть песенного текста группы «Канцлер».
Фередир даже в стременах приподнялся, подвывая, а кони дружно запрядали ушами. Эйнор искоса посматривал на оруженосца. В песне говорилось о временах, богах и делах, которые Фередиру были незнакомы, и его отцу незнакомы, и деду, и прадеду, и пра–пра–щурам уже не были знакомы. Но оруженосец пел, его лицо раскраснелось, и даже туман, казалось, отступил… Странно, подумал рыцарь. Мы, нуменорцы, гордимся своей кровью. Но вот она — тоже кровь. Ведь он жил в другом мире, в мире, который построили наши предки со всем тщанием вспоминая Эленну. Он такой же, как я, по воспитанию. Но вот он поёт про дикие обычаи и дикие времена — и в глазах его восторг… Верно — правы те, кто говорит: наша кровь тает в жилах младших народов, и их волны скоро скроют её — как волны моря скрыли Нуменор. И что можно с этим поделать? Разве только надеяться, что этот бурный поток впитает нашу часть… и через тысячу лет будут петь и наши песни тоже, и уцелеет наша вера и наш обычай — пусть и в других людях…
Оруженосец между тем перевёл дух после наивно–кровожадной и первобытно–красивой песни и покосился на Эйнора. Лукаво предложил:
— А ты спой тоже. Дорога будет короче и туман реже, — повернувшись в седле, оруженосец плюнул в белую муть.
— Орать, чтобы услышали все в округе? — хмыкнул Эйнор. Фередир продолжал подначивать:
— Такую, чтоб не орать. Я уже за двоих наорался.
Эйнор промолчал. И Фередир уже решил было, что, наверное, не дождётся песни и подумывал снова спеть самому. И вздрогнул, услышав голос рыцаря, который пел балладу, сложенную — по преданию — самим Анарионом, когда он пытался отговорить своего друга детства, Изинди, капитана Великого королевского флота, от похода на Запад вместе с обезумевшим Ар–Фаразоном…
— Брось, Капитан, оставь его.
Видишь — он уже умер.
Посмотри, какой холодный песок -
Я обжег об него ладони,
Глаза слезами обжег.
Ты помнишь, как мы стояли?
В ладонях дрожали клинки,
Пламя в глазах танцевало,
Бежали в страхе враги.
Ты помнишь, мы не боялись
Ветра и боли ран.
Когда мы смеялись — мы плакали,
И плакали — смеясь.
Ты помнишь, как мы любили?
Ты помнишь, как мы дрались?
Мне кажется, мы даже не жили -