Вот набежала и четвертая волна… Еще ряд взобрался на плечи, на головы тем, под которыми два слоя живых тел уже катятся вперед, неудержимо катятся, хотя бы и самая жизнь отлетела… Живые – за собою мертвых влекут…
Но у самых ворот рассыпается в разные стороны этот четвертый верхний ряд, – что-то так и сплескивает его на землю с кипучего, тройного потока живых и мертвых тел… Четвертому ряду – места уже нет под сводами ворот… Ударяясь грудью о стены Кремля, висящие над темным проходом крепостным, – мертвыми на землю падают все смельчаки, дерзнувшие четвертым слоем лечь сверху на грозном потоке людского потока…
А надо всем этим ужасом царит невероятный, нестройный, дикий гул, хриплое дыхание, проклятия, вопли живых, стоны умирающих/раздавленных, затоптанных ногами – все сливается в одно…
* * *
Постоял за огнистой стеною Девлет – и назад повернул. Грабить нельзя. Глядеть – страшно… Даже ему, татарину неукротимому, врагу упорному Руси, ему страшно стало! Но ушел не с пустыми руками хан: 100000 пленных увел за собою.
Полмиллиона народу погибло в этот печальный день. Груды трупов пронести не могла быстрая, полноводная в ту пору Москва-река! Стояли долго люди вдоль по реке и отталкивали мертвецов шестами от берега, сплавляли их дальше, прямо вниз. По Оке пусть плывут, по Волге широкой вплоть до Каспия… А там, там просторно. Море слез, пучина горя людского, народного, – не глубже она все-таки бездонной пучины Божьих морей. Пусть одно в другом скроется… Бог потом рассудит в небесах у Себя!
* * *
Здесь же, на земле, царь вернулся и стал судить. За небере-женье Москвы были казнены бояре Сабуровы-Яковлевы, которым царь поручил охранять от врага престольный город свой.
А от победителя Девлета пришли грамоты с угрозами.
Казань и Астрахань требует себе обнаглевший татарин, грозя в противном случае немедленным новым погромом.
Смирился надменный Иоанн. Для блага земли, для спасения своей власти – сломил неукротимый нрав, свою гордыню безрассудную. Пишет хану ласково, мягко, приниженно, подарки шлет богатые, дань сулит, любимцев хана закупает, только бы время дали оправиться, оборону снова создать, прежнюю, крепкую обо-рону. которая столько раз от рубежа татар отбрасывала…
Астрахань сулил хану Иоанн, послам русским велит брань, даже побои выносить, обещать всякие блага татарам, поборы платить… Только бы опять война не возгорелась… А сам войска к Оке собирает, воевод шлет туда самых надежных: Вельского Богдана, Годунова Димитрия… С Михайлой Воротынским помирился даже. Один этот воевода может сберечь рубежи. Он там и создал охрану Руси от татар. Служба сторожевая, станичники – все дело рук Воротынского.