Польша? Тогда ее тоже осилить будет нетрудно, без поддержки литовской… Салтан – в Цареграде? На своем ли он троне сидит?! Нет! На троне Палеологов. А мощному царю всея Руси и крулю Литовскому и Польскому – смело западные владыки помогать станут против всеобщего тирана и врага – султана туркского… И тогда корона Византии тоже…
Но тут обрывались мечты Ивана, так как от волнения даже дух перехватывало!
Прежде всего, значит, надо с Ливонами, с люторами злыми покончить… Да тоже умненько. Они, вон, куды чище москвичей живут. Их повоевавши, не сведешь полоном в Москву. Надо и милость им оказать: по местам оставить, с русскими перемешать, чтобы те учились от соседей чистому житью. Пожалуй, шведы помешать захотят. Да те – не страшны! – решил Иван. И он был прав.
Когда в 1558 году крымцы напали на Литву и Польшу, Иван поторопился заключить с этими соседями сносный мир, чтобы все силы направить в Ливонию. И при этом допустил даже, чтобы ляхи не поминали в грамоте его титула нового царского, которого Литва никак не желала давать Ивану…
Старик Густав Ваза, король шведский, еще в 1554 году, придравшись к пограничным недоразумениям, затеял было войну с Москвой. Он, как и Литва, хорошо понимал, что нельзя позволить Москве проглотить Ливонию и навязать себе таким образом опасного соседа. Но сил у маленькой Швеции хватило ненадолго. Русские так опустошили край под Выборгом, столько «полону» нахватали, что пленного шведа продавали за алтын, а шведку-девушку – за гривенник, предавая их этим в вечную кабалу.
Орешек-городок между тем, теперешний Шлиссельбург, – упорно не сдавался осаждающим его шведам. Ни Польша, ни Ливонский орден не помогли своему естественному защитнику, и скоро Иван получил от Густава грамоту с униженным «челобитьем о заключении мира»… Мир заключен, унизительный, тяжелый для шведов. Да еще посмеялся Иван над стариком. Когда шведы стали просить, чтобы вперед не новгородские наместники, а сам царь вступил в сношение с их королем, им отвечали от имени царя:
– Как было из века – так и будет. Царю Московскому – неуместно сноситься с вашим государем. Первое: пригородки новгородские, Псков и Устюг, – много больше города королевского вашего, Стекольны.[5] Второе: наместники новгородские: один – князь Федор Даирович, внук царя Казанского, Ибрагима. Другой – Булгаков, Литовскому королю брат в четвертом колене. Князья Михайло и Борис – Суздальские князья… А про вашего государя не в укор скажем: какого он роду? Мужичьего… И как животиною, скотом торговал, и как в Свейскую землю вашу пришел недавно, – всем оно ведомо!