— Хотите сказать, — раздраженно процедил Стивен, — что знаете меня лучше, чем я сам?
Однако в сказанном ею была доля правды. Он хотел ее даже сейчас. Оранжево-красное платье переливалось в тусклом свете, волосы сверкали так же ярко, а лицо было прекрасно даже с этой пренебрежительной усмешкой. Он опять в ее доме. Сейчас поздняя ночь. И он все время думает о том, какое счастье было бы подняться с ней наверх и снова и снова владеть ее роскошным телом.
— Наверное, лучше, — вздохнула Кассандра. Лицо ее немного смягчилось. — Вы от природы сострадательны и благородны, Стивен, и даже титул, поместья и состояние не испортили ваш характер, как испортили бы девяносто девять мужчин из ста. Но кроме того, вы уверены, что должны быть достойны удачи, выпавшей на вашу долю. Сегодня вы галантно предложили мне руку, вернее, объявили о нашей помолвке. А потом так же благородно убедили себя, что действительно хотите жениться на мне. По-вашему, это уже должно означать, что вы меня любите. И вы сами этому поверили. Но вы меня не любите.
Раздражение перешло в гнев. Но что, если она права? Разве можно влюбиться так внезапно? Да еще в женщину, настолько далекую от идеала будущей жены? Как можно думать об этой брачной ловушке, в которую он сам себя загнал, иначе чем с досадой и тоской?
И все же…
— Вы ошибаетесь, — уверенно ответил он, — и сами увидите это со временем. Но какая разница, Касс? Не важно, кто прав — вы или я. Ситуация остается прежней. За последнюю неделю нас достаточно часто видели в обществе друг друга, чтобы поползли слухи о наших отношениях. Сегодня же вечером нас застали на балконе целующимися. Иного выхода нет. Мы должны пожениться.
— Значит, — уточнила Кассандра, медленно барабаня пальцами по подлокотнику кресла, — из-за одной маленькой глупой неосторожности мы должны жертвовать своим будущим? Разумеется, именно этого ожидает свет. Именно этого требует. Но неужели, Стивен, вы не видите, насколько все это смехотворно?
Да, смехотворно, и стоило бы бросить обществу вызов, если бы они терпеть не могли друг друга.
— Одна маленькая глупая неосторожность, — повторил он. — Именно этим был для вас наш поцелуй? И неужели он больше ничего для вас не значит?
Кассандра вскинула брови и долго молчала, прежде чем объяснить.
— Мы провели две ночи в постели, Стивен, но с тех пор у нас никого не было. Вы чрезвычайно привлекательны, да и у меня есть определенные достоинства. Мы вальсировали, в комнате было жарко, поэтому решили немного остыть и обнаружили, что на балконе никого нет. То, что случилось, было почти неизбежным и, конечно, неосторожным. И глупым.